Так как сегодня мы уже испытали прелести морского купания, а кое-кто только позагорал и на большее не решился, мы рискнули попробовать плоды местной кухни.

Нас встретили три мангала, бар с великолепным набором напитков от местной минералки до грузинского коньяка «Варцихе» и несколько чернявых продавцов.

Прямо при входе в шашлычную Валерий подал руку своей супруге, и она радостно потянулась к нему, и они снова поцеловались.

На моей памяти это случилось по крайней мере уже в десятый раз. Одно слово — молодожены, смотреть противно.

Этих придурков-молодоженов в любой толпе сразу заметно. Они все почему-то думают, что стоит им только расписаться в госучреждении — и все трудности окажутся позади, а впереди только прямая дорога к счастью. Ну да это не у всех даже и сказочных персонажей бывает.

А в жизни мне еще никто не признавался, что с регистрацией что-то в жизни начинается. Вот что-то кончается — это точно, причем довольно-таки быстро.

Мы зашли в шашлычную, заняли крайний столик, и Валерий побежал делать заказы.

Он предложил взять по порции шашлыка и две бутылки красного вина, хотя по такой жаре я предпочла бы белое, но, снова решив не отставать от компании, я и здесь поддержала ее, предложив взять три бутылки.

А какой смысл мелочиться? Отдыхать, так с размахом!

Пока Валерий бегал с шампурами, мы с Валерией закурили и, успев обсудить погоду и настроение, осмотрелись.

Народу набралось предостаточно.

Несколько молодых пар сидели за столиками справа, две мужские компании расположились слева от нас.

Одной из них оказались уже порядком поднадоевшие мне сегодня рокеры-байкеры; зато за другим столиком сидели «чисто» наши простецкие гоблинские ребятки: от них и мата слышалось больше, чем от патлатых байкеров, и рюмки их звякали чаще.

Среди гоблинов возвышался и здоровяк, которого я сегодня уже встречала, снова полупьяный, и было заметно, что чувствовал он себя в этом состоянии очень уютно.

Громкий голос Блендамеда, наверное, был слышен в каждом углу шашлычной. Сейчас он замысловато жаловался одному из своих дружков на то, какое гадкое место этот кемпинг, и что даже если захочешь, то все равно не найдешь здесь ни «герыча», ни «лошадки», ни вообще никакой полезной «дури». А без этого и праздник не в праздник. Товарищи его дружно поддерживали и активнее звенели стаканами.

Я тихонько, стараясь не привлекать внимания, вынула из сумочки гадальные косточки и с некоторым злорадством спросила у них — молча, разумеется, я же не дура, — ну где же, где же «накарканное» ими разочарование или какую они там мне чушь предсказали, не помню уж точно.

Кости мне выдали свой очередной милый прогнозец:

15+33+8! — «Предвестье украденной у вас радости».

Увидев расклад, я едва не сплюнула на пол, честное слово.

Глумятся, заразы! Глумятся, чтоб им всю жизнь самим себе такие предсказания давать!

— А что это такое, Таня? — спросила меня Валерия, наклонившись и заглядывая мне в руки.

Я убрала кости обратно в сумочку и рассмеялась:

— Это подарок одного индийского факира, он мне их подарил, когда я была проездом в Джайпуре на конгрессе нетрадиционных астрологов.

— А факира звали Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей? — улыбаясь, спросила Валерия.

Я рассмеялась и ответила, что это страшный секрет и пока еще не пришло время его открывать. А тут и Валерий наконец подскочил с шампурами и стаканами.

Пока я расставляла на столе посуду, моя супружеская парочка снова начала целоваться и не только.

Ну, не в том смысле, конечно, что дело уже дошло до дела, но на полпути к нему оно было точно. Уж мне ли этого не знать!

— Слышь, Татьяна, — обратился ко мне Валерий после второго тоста, — а твой знакомый Мандибуля есть среди тех волосатых кадров?

Он кивнул на компанию байкеров.

Мне лень и неохота было снова разглядывать этих ребят, поэтому я пожала полечами.

— Кажется, — ответила я, не собираясь портить себе настроение воспоминаниями.

— А который из них? — спросила вступившая в разговор Валерия, вытягивая шею и отклоняясь чуть вправо, чтобы ей было видно весь байкерский столик.

— Да ну вас, ребята, честное слово! — рассмеялась я. — Нашли о ком вспомнить! Давайте лучше выпьем за вашу удачу!

От такого тоста, как я заметила, еще никто никогда не отказывался. Суеверный у нас народ, хоть и воображает себя просвещенным.

Следующие полчаса прошли просто замечательно в тостах и в дегустации. А затем подошла наконец и развлекательная часть.

К нашему столику внезапно подвалил Витя-сутенер, давно ошивающийся в шашлычной.

Я уже приметила его. Он по очереди пристраивался к каждому столику. Подходя, быстро тасовал в руках колоду карт и, как видно, предлагал испытать судьбу.

Пока еще на его предложение никто не клюнул, и вот очередь дошла до нас.

— Мальчики-девочки, в картишки не желаете перекинуться? — тихо спросил он, глядя почему-то только на меня.

— Меня зовут Витя, если кто не знает, — ласковой скороговоркой продолжил картежник, — мы по маленькой, по маленькой.

Я покачала головой: азартные игры нужны только тем, у кого уже ничто другое азарта не вызывает. Ну а я этой болезнью не страдаю. Пока еще.

Валерия повела себя совершенно естественно.

Внезапно обнаружив, что как раз в тот момент, когда подошел Витя, рука ее мужа углубилась чересчур уж глубоко, куда не следовало, и это стало заметно, она ударила его по плечу и резко отстранилась.

Валерий покачнулся на стуле и, чтобы соблюсти равновесие, даже схватился за край стола.

Звякнули бутылки, брякнули тарелки, но, слава богу, ничего не упало и не разбилось.

Чувствуя себя немного неловко, Валерий встал и, в упор глядя на подошедшего к нам Витю, произнес медленно и четко:

— Я не играю, ты понял, да? Иди вон с байкерами поиграй!

— Конечно, конечно, я понятливый, — с готовностью ответил тот и, усмехнувшись, отошел.

Я удивилась: Валерий повел себя так, словно с Витей он не был знаком и это не они буквально только что секретничали в кустиках.

Подумав, что этот спектакль он разыграл исключительно для Валерии, я опустила глаза и выругалась про себя. Мое молчание Валерий мог принять за согласие с ним, что было бы омерзительно.

А мою парочку словно подменили.

Теперь они решили поиграть в тихих паинек, которым все, что уже другим можно, строгие родители еще не разрешили.

Валерий, нервно подергиваясь, достал из кармана брюк пачку сигарет и закурил.