от госпитализации. Михаил Петрович, Вы только ничего такого не подумайте, я всегда рада Вам помочь, но сейчас… Я реально его боюсь. А если у него не все в порядке с головой. Он и в обычном состоянии, знаете, какой бывает. А теперь… Вообще непонятно, что ему взбредет в голову!

— Яночка, вот чует мое сердце, что здесь что-то нечисто. Мой сын никогда ничего не делает просто так. Ладно… Пока рано делать какие-то выводы, для начала надо все проверить… А Влад сейчас где?

— Я его в соседней комнате закрыла. Подперла дверь стулом, но не знаю, сколько времени он протянет. Я имею в виду, стул. Влад колотит руками в дверь и требует, чтобы я его выпустила. Ох… Не уверена, что его можно оставить одного в таком состоянии.

— Яночка, я сейчас позвоню нашему семейному врачу и обрисую в общих чертах ситуацию. Как только что-то узнаю, я тебе перезвоню. Только Влада никуда не выпускай, пожалуйста…

— Михаил Петрович, как-то слишком тихо стало. Не знаю, радоваться мне или переживать.

— Ничего не предпринимай, пока я не перезвоню. И сына моего не бойся. Он, конечно, иногда перегибает палку, но он не плохой. Только мне так надоели все его спектакли. Я думал, он изменился за это время. Очень надеюсь, что я ошибаюсь… Хотя… Даже не знаю, что хуже… Узнать, что у сына проблемы со здоровьем. Или, что он в очередной раз пытается тебя надурить ради своей выгоды. Так или иначе, ни один из раскладов не является благоприятным.

— Вы думаете, что Влад способен на такое?

— Думаю? Деточка, я слишком давно знаю своего сына. Поэтому… Я не просто думаю, я уверен, что он способен на такое.

Разве такое возможно?! Это слишком низко, даже для Влада.

Через минуту дядя Миша перезвонил и сообщил, что их семейный доктор подъедет через пару минут. На мой немой вопрос, почему так быстро, тот добавил:

— Утром Вася наотрез отказался к нему ехать. Во-первых, у него пациенты. Во-вторых, Влада он не переносит. Но, раз такая ситуация, то согласился. У нас был уговор – к Владу только в крайних случаях. Похоже, этот случай наступил… И да, то что приемный кабинет Василия находится в 5 минутах ходьбы, это тоже не совпадение. Я должен был быть уверен, что если с моим сыном вдруг что-то случится, помощь быстро подоспеет. Поверь, Влад не случайно нашел жилье именно в этом доме.

Мда… Вот она отцовская любовь. Удивительно, на что способны родители ради своих детей. Даже в ссоре Михаил Петрович продолжал заботиться о Владе. Кто-кто, а этот мажор точно не заслуживает такого отношения к себе.

Несколько следующих минут длились, наверное, целую вечность. В комнате, где я хитростью закрыла Влада, было настолько тихо, что я волновалась, не потерял ли он сознание.

А может, скрылся через окно? Но проверить я не решалась. Все же мне было сложно поверить, что потеря памяти Влада может быть всего лишь трюком и обманом.

Черт!

Возможно, я пожалею об этом, но я все же решила посмотреть, что делает Влад и не плохо ли ему.

Убираю в сторону стул, который все это время был моим спасительным орудием от сумасшедшего озверевшего мужчины. Возможно, наружу просто вылезла его естественная сущность, которую он и в обычное время не особо скрывал. Но какие бы чувства я к нему не испытывала раньше, сегодня я впервые так дико его боялась. Его голос звучал безумно и страшно.

Пытаюсь отворить эту проклятую дверь бесшумно, вот только она скрипит примерно так же, как и все в этом старом доме. В который раз за сегодня думаю о том, как я ненавижу этот проклятый день.

Но к моему удивлению и большому счастью на меня никто не набрасывается, пытаясь опять придавить своим весом или, не дай Бог, придушить. Влад сидит на диване, облокотившись о колени и прикрыв ладонями глаза.

— Влад, все хорошо? – интересуюсь я из образовавшейся дверной щели, не решаясь войти внутрь.

— Это странно… Вроде все кажется знакомым… Я точно знаю, что жил здесь. Но не понимаю, как я мог здесь жить. Все такое чужое, не мое… - ну вот, разве может это все быть ложью? Влад на самом деле кажется другим, он растерян, дезориентирован.

— Влад, я думаю, нам нужно поехать в больницу, чтобы Вас обследовали. Вдруг есть какие-то серьезные повреждения, возможно, Вам нужна госпитализация.

— Нет, ненавижу врачей…

— Это Вы, значит, помните… - все же тень сомнения присутствует.

— Есть ощущения, которые невозможно забыть даже при амнезии. А Вы хорошо меня знаете? Расскажите мне обо мне.

— Думаю, для этого найдутся более подходящие люди. Мы с Вами точно не были настолько близки.

— Странно. А мне почему-то кажется, что мы могли бы найти общий язык. Наверное, я как цыпленок, считаю своей мамой первого, кого увижу после пробуждения. А Вас я принял за своего друга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну почему эту звучит так нарочито неестественно? Наверное, потому, что обычно фразы этого мужлана имели либо сексуальный, либо дебильный подтекст.

— Ошибочное суждение, Влад.

— И все же, каким я был?

— Были? Сомневаюсь, что Вы могли измениться всего лишь от одного удара головой. Уверена, уже к вечеру Ваша память восстановится.

— Очень на это надеюсь…

Меня чуть Кондратий не хватил, когда к моему плечу кто-то прикоснулся. Что за?!

— Здравствуйте… - лысый усатый дяденька невысокого роста в аккуратном костюмчике и с чемоданчиком в руке смотрел на меня по-доброму. – Божий одуванчик, Вы мне не подскажите, я адресом не ошибся? Здесь живет Влад Добрынин?

— Да… Он вот там… - пропускаю до смерти напугавшего меня мужчину в комнату.

— Вы меня извините, что я вот так вот ворвался… Было не заперто, а меня убедили, что Влад почти что при смерти. Хорошо, что недалеко находится мой приемный кабинет. Деточка, может, Вам укольчик успокоительный сделать? На Вас лица нет… Уж не думал, что я могу кого-то так напугать.

— Все нормально…

— Ну ладно… Миленькая, Вы нас не оставите? Хотелось бы с больным с глазу на глаз потолковать.

— Да, конечно… Я уже, наверное, пойду.

— Нет-нет, Вы погодите немного. Миша просил Вас не отпускать. Он Вам сам позвонит чуть позже.

Вот надо было просто взять и уйти. Но я почему-то решила остаться. Все равно на свой «пост» мне