Тоом проревел мимо тут же, Славнюк проскочил через пару секунд, а Чагаев явно сбросил скорость, наверное собираясь спросить, все ли с Олегом нормально. Олег, не отвлекаясь, на секунду отцепил руку от стальной трубы отбойника и показал Тимуру, чтобы летел дальше, – и тот притопил. А сзади нарастал шум остальных машин.

Не успею, понял Олег, наддавая. Не успею, убедился он, выдыхая со стоном от натуги, боли в бедрах и коленях и треска в спине. Не успею, почти смирился он, пытаясь не реветь. И обнаружил, что перетяжка «Финиш» уже над ним и за ним.

Он финишировал четвертым.

Олег остановился, выпрямился и постоял, слегка качаясь и с трудом вдыхая сквозь грохот и рев сердца, пролетающих мимо картов и, кажется, аплодисментов. Он стянул перчатки и наконец стащил очки с мокрого лица, утерся подолом рубашки, стыдливо покосившись на трибуны, которые орали и хлопали, зачем-то глядя на него, и потолкал карт к техплощадке.

Там его, бессмысленно копающегося в движке, в котором ни фига не разбирался – Олег его слышал и понимал, но только живой и звучащий, а очень тяжелый ребристый набор хитро сочлененных металлических штучек был просто набором тяжелых штучек, – и нашел Руслан Ахметович. Он подошел, постоял рядом и сказал:

– Я этого тебе не говорил, понял? Но ты молодец. Мужчина. Горжусь. Больше так не делай.

Олег горько ухмыльнулся и щелкнул жалом отвертки по воздухозаборнику. Не сделаю, конечно. Негде и не с чем больше.

– Вот такой, сами видите, – сказал Руслан Ахметович. – Молчун. Упертый.

Он всерьез считал Олега молчуном, но сейчас говорил не с обычной досадой, а с незнакомой гордостью. Тренер, оказывается, был не один, а с лысоватым дядькой в летнем костюме. Тот сказал:

– Здравствуй, Олег. Меня зовут Константин Петрович.

И протянул руку. Олег отложил отвертку и показал, что ладонь черная и в масле. Лысый серьезно ждал, не убирая руку. Олег, хмыкнув про себя, пожал ее. Лысый улыбнулся и сказал:

– Принято решение создать гоночную команду олимпийского резерва «Пионер» с базой во всесоюзном пионерском лагере. Хочешь туда?

Артек, сразу понял Олег. Но это был не Артек. Совсем не Артек.

– Ой колхо-оз, – протянула Юля, осмотревшись.

Громкости она не убавляла. Зачем? Обманули – получайте возмущение.

Юля выскакивала из вонючего автобуса, надеясь, что вид из окна искажался ограниченностью панорамы и немытым стеклом. В автобусе, в самолете, в поезде она задыхалась в ожидании. Сборы «Пионер» Юля представила себе в ярких цветах и сияющих подробностях, как только услышала об отборе лучших ныряльщиков для всесоюзной детской команды.

Отбирать, конечно, должны были мальчишек – и привезли сюда в основном мальчишек, как сразу с возмущением отметила Юля. И в основном не ныряльщиков и вообще не из водных видов, это бросалось в глаза. Обыкновенных, разных, но явно не умеющих задержать дыхание хотя бы на полторы минуты.

Юля могла не дышать почти три минуты – и проплыть за это время сто метров. Пусть и не в полную силу, но результат лучше в секции показывал только Альбертик, которого Юля за это сильно не любила.

Альбертика, конечно, взяли сразу – а Юле пришлось стараться, доказывать, устроить показательное испытание и пригрозить скандалом с подключением папы. Папа этого не простил бы, но он и не узнал, так что ничего страшного не произошло, а победителей не судят. Но приехать сюда еще не значило победить. Надо настраиваться на жесткий отбор, не забывай, напомнила себе Юля, рассеянно оглядывая уже не столько двор облупленного здания, сколько вывалившихся из трех автобусов мальчишек. Девочки тоже были, но немного. Тем проще.

Альбертик, заметив Юлю, радостно ей помахал, будто подружке. Юля отвернулась. Не хватало еще, чтобы подбежал общаться у всех на глазах.

Народ кучковался, слонялся по двору и даже рассаживался в тенечке, прямо на ломаном асфальте у толстых корявых корней огромного дерева, названия которого Юля не знала. Человек сто. Ну да, как параллель из трех классов. Все лет десяти-тринадцати, хотя было несколько верзил даже выше Альбертика – и пара гномиков. Похоже, просто опережающие или отстающие в физическом развитии. Вряд ли опережающие в умственном, спортсмены же, решила Юля, которая себя спортсменкой не считала, а плаванием занималась сперва потому, что мама заставляла, а теперь потому, что глупо бросать то, что получается, приносит дипломы, медали и даже фото в городской газете.

Пловцов все-таки было больше всех. Юля видела то тут, то там лица, знакомые по соревнованиям, да и повадки выдавали.

Лицо девочки рядом было незнакомым, а осанка как раз подсказывала, что плаванием та сроду не занималась. Потому Юле ничем не грозила – ни умениями, ни внешними данными. Была она крупная, невзрачная и неухоженная, как Маленькая Разбойница с картинки к «Снежной королеве», к тому же в древней строительной куртке, и быстро плела что-то из цветных ниток или проводочков. Браслетик, наверное, Юле такой Лешка во втором классе подарил, умора.

– Здорово у тебя получается, – сказала она. – А мне сплетешь?

Разбойница покосилась на нее и зашевелила пальцами быстрее. Перед продуманной лестью никакая дикарка не устоит, отметила Юля удовлетворенно. Потом надо будет еще одну временную подружку подобрать, чуть симпатичнее.

– У меня как раз кофточка под цвет есть, дам потаскать, – сказала Юля, покровительственно приобняв Разбойницу.

Та изучила легшую на плечо ладонь Юли, вывернулась, подхватила чемодан и ушла на другой конец площади. Белобрысый мальчишка, топтавшийся рядом, громко хмыкнул.

Что ж. Такое Юля не забывала. Она поправила ремень сумки, чтобы не перекрывал адидасовскую коронку на олимпийке, повела глазом и убедилась, что вполне заметна и замечаема.

Это было хорошо и правильно.

Она деловито рассмотрела здание, которое было все-таки солиднее и основательнее, чем показалось сперва. Может, внутри там совсем дворец и фирма́? Запросто. Если подумать, двор-то зачем украшать? «Бесполезная красота – деньги на ветер», – говорил папа с усмешкой, наблюдая, как мама красится перед походом в гости. Мама возмущалась, Юля сперва хихикала, потом возмущалась тоже, но теперь пыталась хотя бы этой фразой примирить ожидания с реальностью.

– Все-таки какое-то небольшое здание, – доверительно сказала она как бы себе.

Белобрысый ожидаемо откликнулся:

– Фига небольшое. А ты Дом Советов хотела?

Юля окинула его снисходительным взглядом – ну симпатичный, можно сказать, – и пояснила:

– Бассейн же должен быть, правильно? Крытый и, раз сюда со всего Союза привозят, солидный. Представляю себе размерчик. И знаешь, это правильно, закон эволюции: сперва бассейн при садике, потом какой-нибудь занюханный городской два на два, потом ДЮСШ на двадцать пять метров, потом олимпийский резерв на пятьдесят – а тут, наверное, будет…