Сагал позвонил Тане Красновой.

— Прошло два года с тех пор, как ты обещал перезвонить, — с насмешкой сказала она.

Сагал старался говорить четче, однако выпитый скотч ухудшал его ораторские способности. Разговор не клеился с самого начала. Таня решила высказать все, что о нем думает по телефону, а он не готов был терпеть это без возможности заполучить что-нибудь взамен. Перед тем как бросить трубку, она назвала его эгоистичным козлом.

Сагал еще какое-то время обзванивал бывших подруг, но ни одна не желала принять его в третьем часу утра. Наконец наткнулся на номер Кристины. Долго думал.

Решился.

Она ответила спокойным голосом, будто все эти годы только и ждала его звонка. По пути к ее дому он заехал в три круглосуточных магазина, но только в одном продавщица поддалась на его уговоры и продала две бутылки вина. Одну он осушил по пути.

Увидев Сагала на пороге, Кристина жалобно вздохнула. Проводила его к дивану. Они беседовали недолго, Сагал и не запомнил о чем.

Затем провал.

Утром она приготовила кофе и бутерброды. На его просьбу налить вина, ответила, что он все выпил. Сагал не мог вспомнить, так это или нет, но подозревал, что она его обманывает. Слишком хорошо знал ее натуру.

— Давно уже пьешь?

— Сегодня четвертый день. Держался полгода. А это, — Сагал указал на синяки на лице, — по другой причине.

— Обычно на третий тебя полоскает. Думала, у тебя ничего никогда не меняется.

— Гены ведут в верном направлении.

— Ты совсем не такой, как отец, и ты это знаешь. Только пока сам не осознаешь…

— Сменим тему. Обидно будет, если стошнит, — колбаса что надо.

Кажется, за три дня его челюсти без еды атрофировались.

— Прости, что не смогла прийти на похороны твоей мамы. Была в командировке.

Сагал пожал плечами и сказал равнодушно:

— Она об этом все равно не узнала.

— Она мне приснилась недавно. Говорила о тебе.

— Ты все пытаешься меня спасти…

— Она винит себя за то, что случилось у тебя с отцом. Подожди, не щурься и ничего не говори. Просто послушай. Я знаю, ты не веришь в это. Но попробуй хоть раз поверить…

— Поверить в то, что с тобой говорил дух моей мамы во сне? — он усмехнулся.

— Она хотела попросить прощения.

— У нее была куча времени, чтобы это сделать. Увы.

— Прости, я забыла, что с тобой спорить нельзя, — она посмотрела в окно, из-за туч выглянуло на несколько минут зимнее московское солнце.

— Спорь, кто запрещает-то. Были бы аргументы.

Она вышла из кухни.

— Ты куда?

— Надо прибраться. У меня единственный выходной.

С Кристиной Сагал прожил год, и это был лучшее и одновременно худшее время в его жизни. Тогда он пил нещадно и не всегда тормозил вовремя. Кристина задалась целью его вылечить: уговаривала лечь в клинику, кормила какими-то пилюлями, клеила на кожу пластыри, таскала домой врачей-гипнотизеров и экстрасенсов-кодировщиков. Сагал гнал последних пинками. А в один из дней ключ не подошел к двери. Его вещи, уместившиеся в один чемодан, вернулись по почте, с курьером. Спустя несколько месяцев она позвонила и сказала, что без него не может. И он не мог, но пересилил себя и не вернулся. Так было лучше для нее. Она верила, что он изменится. Только разве может звезда стать кометой?

— Останься сегодня, — предложила она, пока Сагал завязывал шнурки. — Я знаю, как тебе бывает плохо.

— У меня дела. Спасибо за… — Сагал изобразил руками нечто бесформенное. — За все в общем.

— Ты мне не безразличен.

Он кивнул — знаю.

— И я тебе. Ты все еще боишься признать.

— Я сильно изменился.

— Ты до сих пор просыпаешься по ночам и кричишь, чтобы тебя выпустили из…

Она запнулась.

Неужели сегодня ночью опять было?

— Мне пора.

— Звони, не теряйся.

— Угу, — Сагал обернулся уже на лестничной клетке. — Кстати, как у тебя дела вообще, ну, по жизни?

— Все хорошо.

— Ну и славно.

* * *

Дау встретил хозяина радостным лаем. Виляя хвостом, пес подпрыгивал и в воздухе умудрялся облизнуть руки.

На потертом паркете комнаты-музея Сагал нашел лужу мочи и кучу дерьма.

Увидела бы мать…

— Поместить бы тебя в клетку. Так ты ж ненавидишь их. Пошли подышим воздухом.

На улице Сагал заметил слежку. В серебристом минивене за ним наблюдал коренастый гладковыбритый парень с квадратным подбородком. Сагал уже видел его несколько раз в последние дни — в метро, в трамвае на Щукинской, у кассы в супермаркете. Лица Сагал запоминал так же хорошо, как и цифры.

Когда вернулся домой — началось. Сагала вывернуло утренними бутербродами. Желудок скрутило, печень превратилась в мяч, набитый песком. Наглотавшись таблеток, он дополз до кровати. Уснул.

Очнулся от головной боли. Принял еще таблеток. Опять уснул.

Проснулся. Темно, ночь. Какое сегодня число?

Дау тихо сопел, положив морду ему на коленку. Сагал выпил полбутылки воды, в животе снова забурлило.

Нужно как-то отвлечься.

Подтянул к себе ноутбук. У ролика про Сибиллу Сканду больше пяти миллионов просмотров. На первых полосах новостных сайтов заметки только о нем.

«Кто скрывается за личностью главного разоблачителя интернета?» «Сагал — проект спецслужб». «Почему Сагал посланник Сатаны: 10 причин…»

В почтовый ящик свалилось полторы тысячи новых писем. Журналисты предлагали заманчивое вознаграждение за эксклюзивное интервью. Хватило бы с лихвой окупить затраты на последний проект, и квартиру не пришлось бы продавать…

Сагал удалил письма не читая. Он еще не готов выйти из тени.

Дюжина проектов за четыре года. Астрологи, гадалки, целители… На подготовку тратилось от нескольких месяцев до полугода. Каждый шаг планировался с особой тщательностью, никогда не использовалась одна и та же схема дважды.

Ученые, правозащитники и обманутые жертвы спорят, за чьи интересы сражается Сагал. Одни считают, он борется за просвещение, другие — за спасение людей, третьи считают его просто авантюристом.

Правда в том, что неправы все.

* * *

Позвонили с кафедры, напомнили про конференцию.

Как будто он мог забыть.

* * *

Поднимаясь по лестнице к зданию университета, Сагал ловил на себе любопытные взгляды студентов. Все они пялились не на Сагала — человека, а на мировую знаменитость — сына нобелевского лауреата, надежду и будущее российской науки.