Это, конечно же, была беспардонная ложь – но, должен признаться, не мне призывать окружающих к честности.

– Да ладно тебе, – отмахнулся я. – Денег твоих все равно нет. Я их потратил.

– Могу представить. На вино и девок? Как любая девушка, Франсуаз твердо уверена – деньги следует тратить только на нее.

– На работу, – скромно ответил я. – Купил парочку паутинных шаров на всякий случай. Обновил набор от­мычек. А на новую кошку с тросом, знаешь ли, уже не хватило. Или, может, ты хочешь, чтобы я расшибся в следующий раз?

У меня нет телепатических способностей, которыми отличаются гигантские морские свинки – но намерения девушки были достаточно очевидны.

Слово «насилие» так и витало в воздухе.

– Твоя взяла, – я притворно вздохнул. – Можешь отвести меня к городскому судье и пожаловаться.

– Ты знаешь, что я не сдаю друзей, – ответила Фран­суаз. – И потом, в прошлый раз, когда тебя арестовали, ты не только сбежал, но и украл всю казну.

– Она была маленькая, – отмахнулся я.

Лесть, удачное утро и вкусный обед настроили меня на добродушный лад. Поэтому я решил, что не грех и помочь девочке.

– Так и быть, – великодушно сказал я. – Если тебе нечем заплатить в таверне, старина Майкл тебе поможет. Сейчас раздобуду подходящий кошелек.

Я принялся осматриваться, подыскивая какого-нибудь толстого раззяву-фермера.

– Мне не нужны чужие деньги, – возмутилась Фран­суаз.

Я поспешил уточнить:

– Ты получишь только свои. Разницу я оставлю себе, не волнуйся.

– Ты не понял – мне не нужны ворованные деньги. Я озадаченно развел руками.

– Других у меня никогда не было.

Сгорбленный человек в оборванных одеждах жителя степи пробирался между столиков. И почему они всегда носят рваные тряпки? Проходя мимо нас, он споткнулся, потерял равновесие и буквально распластался по Фран­суаз.

Девушка обернулась с явным намерением врезать наглецу между глаз. Но кочевник выпрямился – слишком быстро для того, кто только что едва переставлял ноги– и юркнул вон из таверны.

Я смотрел ему вслед в немом изумлении.

– Ты видела! – воскликнул я. – На что это похоже!

– Он не тебя пытался облапать, – заметила Франсуаз.

– Нет, но он хотел срезать мой кошелек. Подумать только – он попытался обворовать меня.

Я поспешно встал – еда могла и подождать.

– Это никуда не годится, – пробормотал я, направляясь к выходу. – Если всякая шелупонь станет таскать вещи у профессионального вора – куда покатится весь наш мир?

Франсуаз последовала за мной. Как я подозревал, не за тем, чтобы помочь мне, а из опасения, как бы я не скрылся с ее деньгами.

Один маленький переулок изгибался, превращаясь в другой, другой перетекал в третий – даже коренной житель Сурабаи может запутаться в этих узеньких пере­шейках.

Но только не я, если меня только что попытались обворовать.

Сгорбленный оборванец даже не пытался путать следы – бедняга не подозревал, что его преследуют. Если же он хотел заманить меня в местечко потемнее и шарахнуть по голове мешочком с песком, то ведь я всегда могу выставить вперед Франсуаз, а сам сбежать.

Я догнал его именно в таком месте – где было мало света и мало людей. Схватил за отвороты, если лохмотья можно называть отворотами, и как следует встряхнул.

– Ты хоть знаешь, кто я? – спросил я. Я не хотел причинять ему вреда – только немного научить ремеслу.

– Если решил промышлять воровством, – продолжал я, – то надо с уважением относиться к мастерам. Прежде всего ко мне.

Франсуаз отпихнула меня и приставила к горлу кочевника короткий клинок.

– Никогда не воруй-у того, кто должен мне деньги, – процедила она.

Лезвие, приставленное к шее, подействовало на человека гораздо сильнее, чем мои слова. Это значило, что хорошим вором ему никогда не быть – вор не боится стали. Его может страшить только скучная, однообразная жизнь.

– Госпожа, – заволновался кочевник, – спрячьте лучше свое оружие. Сурабая – мирный город. Здесь и драконов-то не бывало уже лет тридцать. Обнажать оружие у нас запрещено.

– Вот как? – проворковала Франсуаз. – Хочешь, я могу его убрать. В твой кадык.

Человек испугался не на шутку и был явно готов пересмотреть свою точку зрения. С трусами всегда так.

Франсуаз развернула его и пнула сапогом пониже спины.

– Проваливай, – бросила она. – А теперь, Майкл, к вопросу о моих деньгах.

Она двинулась ко мне, отчего-то позабыв вернуть на пояс кинжал. Уверен, просто по оплошности.

За углом раздались шаги. Франсуаз развернулась, и в ее руке вырос меч.

Незнакомцев было четверо. Первый из них был одет богато и торжественно, что выдавало в нем сановника – может быть, даже городского советника. Трое других были в доспехах, за плечами у них висело оружие. Без сомнения, это были охранники.

Увидев стражу, я отчего-то не почувствовал себя в безопасности. Наверное, у меня проблемы с доверием к людям.

– Да? – мрачно осведомилась Франсуаз.

– В первый раз вижу эту женщину, – поспешно сообщил я. – Вообще-то, она пыталась на меня напасть. Арестуйте ее.

Сановник выступил вперед. Это было хорошим знаком – желай он развязать войну, прятался бы за спинами солдат.

– Меня зовут Джиованни Баркальдо, – произнес он с таким видом, словно я по меньшей мере три часа слезно умолял его представиться. – Я член городского Совета.

– Обычно я не нуждаюсь в советах, – ответил я. – Но все равно очень приятно.

Баркальдо улыбнулся – было видно, что он ждал от меня именно такой реакции. Скверно, когда становишься предсказуемым.

– Мы много слышали о вас, мистер Амбрустер, – произнес он.

– По большей части из свитков «Разыскивается за кражу», – пробормотала Франсуаз.

– Мы гордимся тем, что такой известный человек посетил наш скромный город, – продолжал сановник. – Может быть, вы не откажете городскому Совету в небольшой помощи. Мы столкнулись с небольшой проблемой, решить которую может только человек с вашими способностями.

Он сиял, как начищенный чайник.

Если член городского Совета собирается нанять вора, значит, дело и вправду чересчур сложное. Политики сами в совершенстве умеют воровать и лгать.

Им платят именно за это.

– Можете не сомневаться, что город не поскупится на благодарность.

Я по-свойски толкнул Франсуаз в бок.