– Я купил пиццу, – подошел Александр.

– Поехали, – буркнул пожилой. – По дороге остановимся, там около Красного кафе есть хорошее, готовят – класс, и цена не кусается.

Он забрался в кабину. Санек сел рядом. «КАМАЗ» тронулся с места.

– Вот и поехали, – прошептал лежавшему рядом Борису Виктор.

Тот не расслышал, но кивнул и подмигнул ему.

«Блин! – подумал Виктор. – Он здесь и улыбаться начал, и повеселел даже. И говорить, оказывается, умеет. В зоне слова лишнего не скажет. А его улыбки и не видел, наверное, никто. Почему он на побег пошел?…»

«Вот и воля, – думал Вулич. – Все получилось. Не надеялся я, что сумеем вырваться. Вихрев нормальный мужик, не трус и умеет думать. И принимает советы. Сошлись мы случайно. Позвали чифирнуть. Я, правда, еще не привык к этой чайной отраве, но подсел. Вышли курить и разговорились. Я неожиданно высказался, что с зоны можно уйти. Он на другой день подошел и напомнил. Рассказал о парусе, при порыве ветра он перелетит через запретку. Правда, нужен сильный ветер, да и часового неплохо напугать. У него оказались повара знакомые. Правда, было опасение, что кто-то из них сдаст, но обошлось. А тут передают штормовое предупреждение. И ветер как раз юго-восточный, скорость до двадцати метров в секунду. В общем, повезло, все получилось. А что дальше? Не думал я об этом. Вихрь так и не понял, что смерти я искал, но только чтоб на свободе. Пусть рядом с забором, но на воле…» Он вздохнул.

– Курить можно? – спросил Виктор.

– Давай, – кивнул Борис. – Хотя сейчас вполне возможны проверки, так что лучше воздержаться. А то попадется мент некурящий и учует запах табака.

– А тут коньяк везут, консервы и…

– Трогать ничего не надо, это след. А нам это не надо.

– Верно. Жрать хочу – просто караул!

– Я тоже. Как остановятся, соскочим. Правда, похоже, мы едем…

– Водила про Красное говорил. Значит, или в Рыбинск катим, или в Ярославль. Если в Ярославль, они бы по шоссе пошли. Скорее всего в Рыбинск. Машина вологодская. Наверное, назад что-нибудь с завода возьмут. Снегоходы неплохие в Рыбинске на моторном делают.

– Город большой?

– Приличный. Правда, я там был один раз четыре года назад. Но адрес есть. У меня там приятель живет.

– Значит, у него могут быть менты.

– Очень может быть. Надо по дороге соскочить, в Красном. А оттуда проселочными в Вологодскую область, она рядом. Километров шестьдесят, ну, может, семьдесят, не больше. У кого-нибудь мотоцикл возьмем и вперед.

– Проселочными как раз и нельзя. Если основные дороги и проверяют, то на постах ГИБДД. Их обойти можно. Да и тормозят на всех.

– Снова верно говоришь. В армии и из плена бежать учат?

– Вот именно, из плена. А он не имеет определенного срока. Не смогу я жить с клеймом – судимый. В зоне теряешь все – имя, фамилию, себя в конце концов. Ты просто осужденный, зэка. И когда освободишься, все равно зэка. Может, кому и плевать на это, но мне нет. Я офицер, я солдат. Меня сделали зэком. Но это по их. Я пленный, и моему плену срока нет. Такая жизнь не по мне. Понимаешь, Витька, предательство во все времена считалось тяжким преступлением. А меня предало государство, за которое, черт возьми, я воевал и был ранен. Я не прятался за спины других. Извини, что-то я разговорился…

– Все путем, я понял тебя. Но зря ты смерти ищешь. Для меня этот срок тоже не подарок ко дню рождения, не входило это в мои планы. Хотя, с другой стороны, может, и спасло меня это. Убил бы Анну, жену свою. Дочь у нас есть, Оля, хорошая девчонка. Вот перед ней я виноват. Но изменить ничего не мог. Как сказать ей, что мать, которую любит, наркотой торгует? Поэтому я и пошел вразнос. Ты спрашивал, киллер ли я. Да, три трупа сделал по заказу. Я же снайперскую подготовку проходил. Стреляю метко и быстро, но терпения не хватает. А спешка для снайпера – верная смерть. Когда с Петькой Орехом сошелся, рэкет был, выбивание долгов. В общем, суеты много, риск тоже, а навар не густой. А тут ко мне один старый вор обратился, Запорожец, и говорит: ты базарил, что снайпером был. Ну и что, говорю. Он и свел с одним фраером. Кто такой, не знаю. Дал мне фотографию и адрес какого-то мужика, сунул две тысячи евро. Задаток, говорит. Убьешь, еще десять получишь. Срок – десять дней. Я за три дня обстановку прощупал и возле гаражей его завалил. Через полтора месяца еще другого в Ростове. Третьего заказали из Загорска. Но тут прокол вышел – двое их было. Я обоих сделал, чтоб свидетеля не оставлять, а на меня наехали – заказ был на одного. Сразу свидетель какой-то отыскался. Но я в зоне, поэтому менты и не торопились. А тут ты… Помнишь, как сказал: с зоны уйти можно. И я поверил. Подошел, ты и начал про ветер и парус. Я думал, чешешь, но решил, что рискну. И получилось, ушли. Но теперь решать надо – вместе или у каждого своя дорога? Как ты на это смотришь?

– Давай это обсудим за бутылкой коньяка после ванны, – вздохнул Вулич. – Мечтаю принять ванну, пива холодного, сигарету хорошую. Коньячок приличный с закуской. Тогда и разговор будет другой. А не сейчас, когда мы с тобой еще от ямы не отошли и боимся, что остановят машину и найдут нас. Я пусть одного, но успею убить, а потом себя. Просто так я из жизни не уйду.

– Я тоже. Но лучше бы, конечно, прорваться и за коньячком посидеть.

– Вот кафе, – сказал пожилой водитель. – Здесь и перекусим.

– Да и в Юдине пельменная – класс, – отозвался Александр. – Но я видел, как ты, Саныч, на ментов отреагировал.

– Это далекое прошлое. Да и стар я стал. Я это к тому, что найдем тебе напарника путного и будешь с ним ездить. А я на пенсии жить желаю. Столько лет за баранкой! Почитай, весь Союз проколесил. Что касается милиции, был грех по молодости, на лесоповале работал. Пять давали за мордобой. Но с тех пор с законом в ладах. А вот беглым теперь жизнь ой какой ершистой покажется. И пути назад уже нет. Как поймают, станут бить смертным боем. Ведь сколько их ловить будут, а покорми комаров в лесу, да и сиди там. Пока федеральный розыск не объявят, своими силами колония искать станет. Хорошо, ежели они успели проскочить всех и из области убрались. А если тут где-то попадутся… ох и тяжко им придется!..

Лежащие в крытом брезентом фургоне «КАМАЗа» беглецы переглянулись и осторожно перебрались назад. Услышали веселые женские голоса.

– Тоже мне сороки, – процедил Вихрев, – нашли место для базара.

– Магазин рядом, – осторожно приподнявшись, сквозь щель между дверцей и покрытием сказал Вулич. – Выходить нельзя.

– Чья фура? – услышали они.

– Да наша, – отозвался Саныч.

– Куда едешь?

– В Углич.

– Что везешь?

Беглецы подались назад.

– Коньяк, консервы рыбные и конфеты, – ответил Саныч. – У моего брата фабрика небольшая. Вот и возим в Углич одному владельцу магазина и двух баров. И документы в порядке, – добавил он.