— Ясно, а сколько ждать придется?

— Не знаю, парень, как команда соберется, как транспорт. Самолетом полетите в Кабул. А оттуда по своим частям. Больше сведениями не располагаю. У тебя в документах обозначен номер полевой почты, тебе там скажут, куда двигаться. Ладно, бывай здоров, ни пуха… — Подполковник протянул Андрею руку.

К обеду Андрей уже был в Чирчике. Это был небольшой тихий городок. Андрей поставил чемодан на тротуар и закурил, осматриваясь вокруг. Автобус на Азадбаш должен был пойти только через час. Желудок подавал тревожные сигналы. Андрей вспомнил про утренний кусок дыни, сглотнул слюну и пошел по улице в надежде найти столовую. Он отошел достаточно далеко, но такого рода заведения так и не встретил. Раздосадованный, он повернул на другую улицу и пошел вдоль длинного казенного металлического забора. Пройдя метров сто, он дошел до КПП военной части. Рядом с входом была вывеска «Ташкентское высшее танковое командное училище». Дальше идти не было смысла, и он уже собрался топать назад.

В это время из ворот КПП выехал грузовой автомобиль «ЗиЛ» с крытым верхом и, свернув, остановился у тротуара. Через несколько секунд из дверей вышел офицер, высокий, слегка сутулый молодой человек, равный Андрею по возрасту и званию. За ним три курсанта с патрульными нарукавными повязками.

Офицер, заметив стоящего рядом Андрея, подошел к нему и, глядя на чемодан, отрывисто спросил:

— В Азадбаш, что ли?

Андрей молча кивнул.

— Ну, тогда подвезем. Мы туда же. Бросайте чемодан в кузов, сами — в кабину. Скоро поедем.

Андрей, радостный от подвернувшейся удачи, передал чемодан курсантам, которые к тому времени уже сидели в кузове, а сам влез в кабину и сел рядом с солдатом-водителем.

Начальник патруля стоял у машины, посматривал на часы, потом за ограду училища. Наконец минут через пять он, увидев кого-то, крикнул и махнул кулаком:

— Давай быстрее! Черт! Бегом!

За оградой показался солдат, который бежал к машине. Запыхавшись, запрыгивая в кузов, он крикнул:

— Виноват! Товарищ старший…

Офицер быстро сел в кабину рядом с Андреем и скомандовал водителю:

— Вперед!

Водитель молча повел машину.

Офицер похлопал себя по карманам:

— Вот, елки, сигареты забыл!

Андрей протянул ему свои папиросы, и тот, закурив, сказал:

— Концерт! Сам его в самоволку привез! Сам назад везу, а он еще и опаздывает! Зараза!

Андрей вопросительно посмотрел на начальника патруля, который бросил недокуренную папиросу за окно со словами:

— Крепкая, я лучше по дороге сигарет куплю.

После минутного молчания он объяснил:

— С утра мы ездили в Азадбаш, в ту часть, куда и вам. Это теперь наша зона ответственности. Проверили, все нормально. На губу никого везти не надо. Возвращаемся через час. Смотрим, по дороге этот боец в самоволку шагает, и уже почти до Чирчика дошел. Обычно они по Азадбашу бегают, винища гадкого понапьются в такую жару, поблюют, защитнички отечества! Песни про дембель горланят на всю округу! Большинство, конечно, в часть сами приходят, а какие не могут, тех мы на губу отвозим. А там их уже брать не хотят! Хоть вытрезвитель для них организовывай! — Он побарабанил пальцами по дверце машины и продолжил: — Хотя раньше там при части тоже губа была, когда там нормальные войска стояли. Потом, когда эти нормальные войска перекочевали туда же, куда и вы следуете, на базе этой части сделали перевалку. Здесь в основном солдатики после госпиталей ожидают отправки назад. Порой дней по десять ждут. А чего им остается делать? Часть нестроевая. Занятий с ними не проводят, на работах не используют, потому что они после болезни или ранений. А раз так, что делать вольным людям? Только диету нарушать! Местные им тут под забор ведрами свое самодельное дерьмо приносят. Ведро — десятка! Я раз попробовал — отрава! И башка от нее моментально слетает. Уже и с местными беседы проводились — бесполезно. Теперь вокруг части постоянно наряды ходят, местных кудесников отгоняют.

Но какое-то время губа все же там оставалась. Прапорщик один ею заведовал. У него в подчинении несколько караульных солдат было. Туда этих орлов запойных и определяли на пару суток каждого. Но в один прекрасный момент прапорщик куда-то отлучился, так эти больные сами там напились и караульных напоили. Потом вскрыли кабинет прапорщика, стащили свои документы, журнал учета задержанных и разбежались. С того времени губу как учреждение ликвидировали. Теперь мы их возим.

Он умолк, потом продолжил, спохватившись:

— Ну вот, значит, шагает боец в самоволку. Думали, пьяный, масштабов Азадбаша, видно, мало, решил до Ташкента прогуляться. Мы тормознулись рядом, а он и не убегает. Причем трезвый, как стекло! Наоборот, просит подвезти его в танковое училище! Мол, у него там друг детства учится на третьем курсе, и фамилию назвал. Правда, есть такой. Ну, вот и довезли. Друга нашли, наш танковый музей ему показали. Теперь назад едем, заодно и его везем.

Машина подкатила к части и остановилась у ворот.

— Приехали. Вам сюда. Штаб в здании слева от входа. Счастливо. А мы по поселку прокатимся, — сказал начальник патруля, выпуская Андрея из кабины.

Позади машины рядом с его чемоданом стоял солдат-самовольщик — невысокий кареглазый парень в хорошо подогнанной форме. Панама, франтовато сидевшая у него на затылке, приотпущенный ремень и сапоги в гармошечку выдавали в нем солдата второго года службы.

— Ваш, товарищ старший лейтенант? — он показал на чемодан.

— Мой. — Андрей подхватил чемодан и пошел на территорию части.

Солдат остался у ворот, видно, не очень торопясь туда.

Часть была большая. По аллеям между казармами праздно и неторопливо прохаживались бойцы. На плацу играли в футбол. Недалеко, в курилке под навесом, сидели несколько солдат с гитарой. Из громкоговорителей на всю часть неслась музыка: «Летящей походкой ты вышла из мая и скрылась из глаз в серый день января…» — динамично пел приятный мужской голос.

«Курорт», — подумал Андрей, поднимаясь по ступеням здания, на которое ему указал патрульный, заодно прикидывая, чем он тут будет заниматься ближайшие дней десять. Он разыскал в штабе офицера, который занимался вопросами отправки, и доложил о своем прибытии.

— Хорошо, — ответил на ходу капитан. — Пройдите пока в кабинет, я сейчас вернусь, — он указал на открытую дверь кабинета.

Андрей зашел и присел на табурет у стола, на котором грудой лежали папки с документами.

Капитан вернулся со стопкой таких же папок, положил их поверх лежащих на столе и устало опустился на стул.

— Не успеваю, хоть тресни! Жара еще! На хрена я согласился на это повышение? Продолжал бы служить сейчас в нормальном климате под Архангельском! Ну да ладно. — Он ладонью вытер пот с лица, сбавил голос и спокойно сказал: — Повезло тебе, старлей, завтра полетишь, а то тут за неделю от тоски рехнуться можно. Надолго отлучаться нельзя, в любое время может команда на сбор поступить, да и идти здесь некуда. В четыре утра сбор на построение у штаба. Ночлег в дальней казарме со спортзалом. Там комната для офицеров. Столовая напротив. Документы отдам во время построения. До встречи. Предупреди дневального, чтобы разбудил.