– Хвала, – кивнул я, когда закурил от огонька зажигалки.

Водители с интересом смотрели на мою броню, но ничего не говорили. Парень, угостивший меня куревом, дружелюбно ответил:

– Хвала ти. Спасио нас ие данас.

Дескать, тебе спасибо, брат. Сегодня нас от смерти спас. Я киваю, принимая как должное, благодарность. Это наша работа. Мне за нее большие премиальные обещаны.

Отошел в сторону и прислонился к большому побитому от пуль валуну. Пускаю дым в небо, прищуриваюсь от необычного сияния пронзительной синевы и наслаждаюсь тишиной. Где-то переговариваются охранники, стаскивая на обочину трофеи, где-то слышится смех.

Подошел Гусь. Тоже без шлема. Значит, опасность ликвидирована полностью. Он кивнул в сторону осыпей, где за валунами остались мои мертвецы.

– За обнаружение еще одной группы хвалю, а за нарушение инструкций два наряда вне очереди по возвращении на базу.

– Есть, – коротко отвечаю я, продолжая расслабленно курить.

– Перед выездом в Констанцу я имел приватную беседу с подполковником Качалиным, – глядя на кольца дыма, сказал командир. – Скорее всего, тебя переведут в Академию по прямому указу сверху.

Его палец поднимается вверх.

– Зачем? – я не удивляюсь, потому что уже несколько лет такие разговоры идут, с тех самых пор, когда наступило совершеннолетие, и я мог самолично распоряжаться своей судьбой. Кого только я не интересовал своим Даром! От императора до аристо! Как еще криминальные структуры не вышли на меня со своими предложениями!

– Кто-то не хочет рисковать тобой, – усмехнулся Гусь. – Повезло. Скажу по секрету, есть у меня одна мысль. Будут готовить на роль личного телохранителя Великой Княжны.

– Только не это! – закашлялся я, вспомнив симпатичное личико Лидии. – Сдался я им всем! Своих рынд не хватает?

– Она все-таки дочь наследника престола, – напомнил Гусь, – и в случае форс-мажора может стать главным действующим лицом. Император подстраховывается. У каждого из Великих Княжичей и Княжон теперь личный круг охраны. Так что готовься.

– Не хочу, – честно сказал я. – Зря, что ли, всю свою сознательную жизнь готовился быть пилотом? А теперь? Конец свободе?

– Какая у тебя жизнь? – рассмеялся командир. – Ты еще толком жить-то не начал! Богатейший человек империи, сын Главы «золотого клана», за которым половина Родов бегает как за перспективным женихом для своих дочек! А что он делает? Скачет как блоха по Балканам или на Кавказе контрабандистов гоняет! Дурак ты, Андрей Мамонов!

– Вообще-то я в списочном составе прохожу под именем Викентия Волховского, – щелчком отправляю бычок через осыпь.

– Как знаешь, конспиратор, – махнул рукой Гусь. – Отдыхай. Через полчаса выдвигаемся.

Такие вот дела, господа. Запутались? Да я сам запутался в своей жизни, где от меня все хотят чего-то невозможного. А я ведь и в самом деле богатейший жених, младший наследник Рода Мамоновых, который вряд ли когда-нибудь станет во главе клана, но тем не менее, нисколько от этого не теряющий. У меня в банке счет лопается от денег, а я жизнью рискую ради проводки каких-то дурацких караванов с сомнительными грузами. Оно мне надо?

Впрочем, легче все рассказать с самого начала. Пусть история моей жизни будет витиеватой и неспешной, но она лучше всего показывает, как фортуна иногда играет нашими судьбами; когда в начале нет ничего кроме казенной одежды, а потом ты вдруг превращаешься в человека, нужного чуть ли не императору и стране.

Ладно, пока есть время, начну потихоньку.

1

Рассказывали люди, что лето 20… года было настолько дождливым, что Волхов вышел из берегов, едва не затопив полностью Новгород. Если бы не объединенные усилия городских гильдий с посадскими добровольцами, армейских частей, квартировавших в городе, и чародеев, то бед разбушевавшиеся воды реки могли наделать бед. Маги-стихийники снизили потенциальный уровень природного катаклизма и заставили Волхов уйти в свое русло.

Техники в городе почему-то в этот ответственный момент оказалось мало, и несколько бульдозеров, брошенных на поддержку воюющих со стихией людей, не могли переломить ситуацию. Требовались руки. Много рук.

Ополченцы перекидали тонны земли, подвозимых грузовиками, торопясь воздвигнуть дамбы на улицах, примыкающих к реке, а гильдейские помогали выводить людей из зон затопления. Особенно пострадали Неренский и Плотницкий концы, а кремль вообще оказался в кольце. Вода подступила к его старым выщербленным стенам и начала подмывать фундамент.

Военный гарнизон был поднят по тревоге. Техника, рыча моторами, двинулась по улицам Новгорода. С каких-то складов извлекли старые модели «РЭКСов». Для двух тяжелых роботизированных погрузчиков нашлась работа. Они своими клешнями легко вздымали бетонные блоки и укрепляли самые слабые места, где вода могла прорваться дальше по пологим улицам города, грозясь затопить жилые дома.

В эти тяжелые дни имперский наместник боярин Соловец почти не спал, лично руководя спасательными работами. Его тяжелую бронированную машину с новгородским гербом на передней дверце видели в разных частях города. Так говорили…

Именно в самую жуткую грозовую ночь с ливнем, когда уровень реки поднялся выше критического и волны перехлестнули через бетонные дебаркадеры, на пороге городского сиротского дома кто-то оставил рукодельную переносную корзинку с пищащим комком внутри. Заполошный звон дверного колокольчика, висящего над дверью с незапамятных времен, в этот поздний час не оказался для обитателей кирпичного двухэтажного здания, построенного на фундаменте порушенной старинной мануфактуры, чем-то неожиданным. Заведение готовилось переезжать подальше от наступающей стихии в Полесную слободу, где разумнее всего было переждать наводнение и сберечь детей. Поэтому из взрослых никто не спал. Ждали военных, обещавших прислать автобусы для эвакуации. Но пока здесь хозяйничал только дождь.

Тяжело прихрамывая на левую ногу, низкорослый, с покатыми плечами мужчина, работавший в сиротском доме привратником, дворником и надзирателем над старшими ребятами одновременно, проковылял до дверей, выдвинул массивный засов из запорной планки, и с кряхтением выбил тяжелое полотно из отсыревшего проема.

– Беда совсем, – проворчал он, первым делом осматривая косяк, не обращая внимания на происходящее вокруг. – Подтесать надобно, а то ребятишки не откроют. И кто здесь балуется?

Его взгляд метнулся по сторонам, осматривая темную улицу, залитую теменью. Черные грозовые тучи еще стояли над городом; изредка громыхало, словно боги шутили, кидая на крыши домов, покрытых жестью, пригоршни огромных валунов. Но хотя бы дождь перестал лить непроницаемой стеной, а сыпал мелкой крупой, что хромому надзирателю совсем не нравилось. Тусклое освещение магического фонаря, висевшего над входом в приют, и дававшее неяркий желтый свет, падало на землю и отражалось сырным кругом в черных маслянистых лужах.