Все. Битва проиграна.

Но это была битва за жизнь, и она решила: пока дышит, ни за что не сдастся, не должна сдаваться. Ужас перед холодным дыханием близкой смерти придавал ей сил. Ловко и проворно, как кошка, Клер наклонилась и впилась зубами в державшую ее руку.

– И-а-у!..

Похититель взвыл, отдернув руку, и Клер неожиданно оказалась на свободе. По-прежнему сжимая кувшин – свое спасение, она резко отклонилась в сторону. В тот же миг лодка нырнула носом, и Клер, без малейших усилий перевалившись за борт, с головой погрузилась в пенные волны.

Поглотившее ее море оказалось таким холодным, что она на мгновение замерла; казалось даже, что и сердце ее остановилось. Но потом сердце ожило и сильными толчками снова погнало кровь по жилам. Глаза Клер открылись, когда она поняла, что вновь может двигаться. Удача наполнила ее энергией. Она все-таки сумела! Она сбежала!

Однако радость беглянки была недолгой. Течение, казалось, вознамерилось утащить ее на дно, а мокрые юбки облепили ноги и мешали двигаться. Ей не хватало воздуха, и она уже задыхалась. Загребая одной рукой, Клер устремилась к поверхности. Глаза ее были открыты, но она ничего не видела в кромешной тьме и даже не понимала, где верх, а где низ.

К счастью, наполненный воздухом кувшин тянул ее к поверхности. Кувшин – ее спасение, она знала, что так и будет! Отчаянно вцепившись в него, она поднималась вместе с ним. Наконец голова ее вынырнула на поверхность, и Клер тут же почувствовала облегчение.

Она с жадностью глотала воздух, но тут волна накрыла ее, и она, задыхаясь, опять ушла под воду.

Кувшин снова поднял ее на поверхность, но потом ей изменили окоченевшие пальцы, не удержавшие скользкую ручку. Кувшин выскользнул из ее руки и почти тотчас же исчез в черном водовороте волн.

Охваченная паникой, Клер отчаянно барахталась в воде, пытаясь плыть, но вскоре поняла, что борьба ее лишена смысла – увы, она была бессильна перед мощью моря.

«Сейчас я умру», – подумала Клер, стараясь хоть как-то подготовиться к неизбежному. К несчастью, она лишилась своего спасителя, и теперь течение, словно гигантский рот, неумолимо засасывало ее. Сердце гулко барабанило, а легкие, казалось, разрывались от нехватки воздуха. Вокруг же была только вода, одна вода, заливавшая глаза, уши, рот и нос. И эта вода замораживала, душила…

Ей нужен, ей необходим воздух. Где же поверхность? Она окончательно потеряла ориентировку, но теперь это уже не имело значения. Сколько ни старайся, она не сможет плыть в таком море. Все ее усилия – лишь жалкие попытки противиться его силе. Море сделает с ней то, что захочет, и против него она беспомощна, как младенец.

«Забавно, но мне уже не страшно», – подумала Клер, все больше слабея. Голова у нее кружилась, как у пьяной, а сердце по-прежнему отчаянно билось, оно отяжелело и, казалось, готово было взорваться в любую секунду. И тут ей вдруг пришло в голову, что можно сейчас вдохнуть – и дело с концом. Вдохнуть воду… то есть утонуть. «Интересно, утонуть – это больно?» – шевельнулась смутная мысль.

Внезапно Клер в ужасе поняла, что теряет сознание, уступает холоду, темноте и отчаянию. И перед ее мысленным взором тотчас же появились сестры Габби и Бет. Одна – грациозная, с каштановыми волосами, беременная первым ребенком; вторая же – пухленькая, рыжая, с радостью ожидающая своего первого лондонского сезона. Если она, Клер, умрет, они будут горевать. А дебют Бет придется отложить – этой весной Габби не сможет с ней поехать, поэтому Клер взяла на себя обязанность вывести сестренку в свет. В марте они с Бет должны вместе приехать в Лондон, но теперь сестре придется ждать до следующего года. Туиндл тоже будет горевать. И тетя Августа, конечно же. Ник, муж Габби, также ужасно огорчится – хотя в большей степени от беспокойства за беременную жену. А вот Дэвид, ее собственный муж, горевать не станет. О, он будет изображать великую печаль, он и его маменька, но в глубине души оба ничуть не огорчатся.

Эта горькая мысль привела Клер в сознание. Взбунтовавшись, она отчаянным рывком вынырнула на поверхность, и ее онемевшие руки замолотили по воде…

Неожиданно рука задела что-то твердое – твердое и обтянутое тканью. А потом ее вдруг дернули за волосы, и от резкой боли Клер чуть не закричала. Теперь ее тащили за волосы, но в этом водном аду она ничего не видела и не знала, кто ее схватил. Но ей казалось, что ее тащили вверх, и поэтому она не сопротивлялась, лишь колотила по черной воде руками и ногами, стараясь побыстрее добраться до поверхности. Легкие ее жгло огнем, а сердце било прямо по ребрам – так крылья дикой птицы бьются о прутья клетки. И тут она наконец-то получила ответ на свой вопрос. «Тонуть – это больно», – промелькнула у нее мысль.

При этой мысли она чудесным образом выскочила на поверхность и тут же заметила смутные очертания высоких волн с белой пеной на фоне беззвездного неба.

Клер жадно глотала воздух, благословенный воздух. Но море обрушилось на нее и снова заставило уйти под воду.

Однако на этот раз она была не одна. Захлебываясь в соленой воде, выбираясь из леденящей глубины, Клер все время чувствовала за спиной присутствие какого-то существа, которое боролось с волнами вместе с ней.

Тут что-то обхватило ее за талию… Рука? Да, похоже. Судя по силе и размеру – мужская рука. Выходит, кто-то вытащил ее за волосы из пучины. И этот человек все еще с ней. Но неужели один из похитителей кинулся ее спасать, чтобы потом утопить? Какая нелепость…

В этот момент Клер снова почувствовала ужасное жжение в легких. Воздух… Где же воздух?..

Она вынырнула на поверхность так же неожиданно, как погрузилась. Вернее, они вместе вынырнули. Ее спаситель находился у нее за спиной, и она слышала, как он шумно дышит. Теперь он крепко прижимал ее спиной к своей груди, при этом умудряясь удерживаться на поверхности. Клер сделана глубокий вдох. Потом еще один.

Наконец-то она могла дышать.

– Мастер Хью! – раздался чей-то голос.

Клер инстинктивно повернула голову в сторону крика и вдруг увидела баркас, прыгавший на волнах совсем рядом. И кто-то держал в руке зажженный фонарь – желтый свет освещал и сам баркас, и взбаламученную воду вокруг него. Но свет не доходил до Клер и ее спасителя.

– Я здесь! – прозвучал над ее ухом хриплый голос.

Клер вздрогнула, и рука спасителя еще крепче обхватила ее. А мужская грудь, к которой была прижата ее спина, тяжело вздымалась. Клер чувствовала, как бьют по воде сильные ноги мужчины, и видела его смуглую руку в белом рукаве, разрезающую темную воду. Она опять попробовала помогать, но онемевшие ноги не слушались, и движение получилось слишком уж слабое.

– Попробуешь вырываться, мегера, – оглушу. Угроза прозвучала над самым ухом, и Клер почувствовала, как мужская рука с силой сдавила ее.

– Я не вырываюсь. – Она не узнала свой голос – тихий, сиплый, прерывистый.

Мужчина вряд ли расслышал ее за ревом волн, и Клер с отчаянием подумала о том, что вырываться просто нет сил. Да, она совершенно обессилела, и только незнакомец удерживал ее на плаву. Она не смогла бы с ним бороться, даже если бы захотела. Но она не хотела. Перспектива утонуть, если он ее выпустит, пугала больше всего остального, больше, чем этот человек.