чайнике, который ставила кипятиться. — Будто вам нужно было подумать: делиться со мной вашей историей или нет? А история-то тривиальная. Такое везде и всюду происходит… И в полицию не звоните, а сразу слесаря зовете.

— Это вас не касается, — выпалила Любовь.

— Само собой. Я лишь отвечаю вам на вопрос…

— Хотели бы ответить, сказали бы прямо, — вновь грубо перебила она.

— Я не верю в вашу историю, — резюмировал мужчина.

— Я вас поняла. Работа сделана, оплата произведена. Вам пора.

Люба подошла к двери и открыла ее, тем самым подкрепляя свои слова. Однако, несмотря на уверенный вид, в действительности ей было обидно: она так грубо выпроваживает человека, который на самом деле прав. Но Любовь не могла по-другому. Она не может быть сумасшедшей. Правда должна быть только одна: та, что примут остальные.

— Конечно, да и мне на другой адрес уже надо, — согласился мастер и перешагнул через порог.

— Простите за грубость, — девичьим шепотом, неожиданно даже для самой Любы, словно голос разума, вырвалось извинение. Звучало оно, конечно, очень странно после предыдущих высказываний, поэтому еще несколько секунд, понурив голову, Любовь избегала взора мастера. Но затем ее все же пересилило любопытство, так как мужчина остановился, вероятно, в ожидании того, когда она будет снова готова выслушать его. Люба выпрямилась и вновь зацепилась за теплый взгляд мастера, за его добрые глаза. Добрые и понимающие.

— В таких случаях недостаточно «поменять замки». Нужно понять, кто это. Кто он, она или они. А затем разобраться, чего хочет «домушник». И почему ему этого хочется… Кто, зачем и почему. Лицо, цель и мотив.

У Любы сердце сжалось.

— А замок-то… — продолжил мастер, помотав головой. — Это не решение проблемы. Вдруг он действовал отмычкой? Или, может, у него есть доступ к вашим ключам… на работе, скажем? Что ему ваш замок-то тогда новый? Ничего.

— Да, но как я… — почти шепотом согласилась Любовь, но недоговорила, потому что почувствовала, что сейчас заплачет. Слезы подступили к ее глазам, но в итоге, по привычке, она все же не дала волю эмоциям. Если можешь сдержаться, то не выпускай, держи в себе. Так Люба прожила всю свою жизнь.

— Как вы узнаете, что незнакомцу нужно? Кто он такой? Знаете, практика показывает, что во многих случаях жертвы ограблений либо знают своих грабителей, либо это знакомые знакомых. Поэтому вполне вероятно, что вы сможете в этом разобраться, а если нет, просто обратитесь в полицию… Нет. В любом случае обратитесь в полицию. И плевать на обстоятельства, Любовь. Так будет безопасней. Это же не шутки… Однако в любом случае подумайте над вопросами. Если вы ответите на них, полиция быстрее разберется с вашим делом… Или вовсе решение проблемы, может, придет к вам само собой… И без полиции обойдетесь. Кто знает? — спокойно проговорил мастер и двинулся к лестничной клетке. Напоследок он сдержанно попрощался: — До свидания.

— До свидания, — тихо и покорно ответила Люба. Подавленная, она закрыла дверь на все замки.

«Кто, зачем и почему… — начала размышлять Любовь, как вдруг зазвонил телефон. — А это еще кто?»

Люба приняла вызов от неизвестного номера на своем смартфоне и направилась в большую комнату, по пути включив в ней свет, так как за окном уже стало темно. Она встала у стены напротив кухонного гарнитура и выгнула спину, чтобы немного размять свой кривой позвоночник и в очередной раз прогнать горбинку, что поселилась когда-то давно в районе ее трапеций.

«А! Людмила Михайловна, да, здравствуйте! Я как раз хотела… Да, верно… Как… За четверть?! Ск… Сколько вы сказали? Семь двоек? Это что ж он… — недоумевала Любовь. Спустя несколько мгновений она зажала телефон между плечом и головой, чтобы высвободить руки, потому что аллергия вновь дала о себе знать. Люба расчесывала кожу на левой кисти, прогоняя внезапно появившийся зуд, и вскоре, когда ее голос с приветливого уже сменился на безразличный, ранки на ссохшейся коже начали слегка кровоточить. — Да, конечно, я с себя вины не снимаю… Вы правы… Вы правы… Вы правы, да… Я разберусь. Спасибо… Ага. До свидания».

Любовь сбросила вызов и, выдержав небольшую паузу, с размаху бросила телефон в прихожую. Смартфон попал в зеркальную дверцу шкафа-купе, пустив паутину сколов на поверхности, отломав пару больших кусков полотна зеркала. Немного рыча и сгорбившись, вновь провалившись в эмоциональную бездну, вновь больно ударившись об обстоятельства, Люба направилась к холодильнику. Она взяла все те же сосуды и создала знакомое ей зелье. Один глоток. Второй. Но для спокойствия этого мало.

«Ебаный неуч. В отца, сука… Я делаю все! Я теперь еще и охранник! — прорычала мать и обратила свой разъяренный взгляд на дверь в комнату сына. Любовь шагнула в сторону двери и встала на стеклянные осколки, которые остались на полу еще со вчерашней ночи. В мгновение она почувствовала острую, колющую боль, но при этом осталась на месте, потому что по какой-то необъяснимой для нее причине сейчас Любе хотелось этих страданий. Она перенесла вес своего тела на правую ногу и, делая себе еще больнее, будто вдавливая осколки в пол, продолжила: — Сидит тихоня тихонечко. Разве могла я сегодня встать раньше?! Скажи мне! Я всю ночь не спала! Ну-ка! Вышел! Сейчас же! Я!..»

Щелк-щелк. Мать резко прервалась, потому что услышала странный звук. Щелк-щелк.

«Дверь?.. Мастер?» — подумала Любовь и развернулась к прихожей. Спустя секунду ее вновь пронизал страх, как это было с утра, и она сразу же вспомнила слова мастера, потому что несколькими мгновениями ранее кто-то вставил ключ в замочную скважину и уже начал его проворачивать.

Люба сорвалась с места в прихожую. Она бежала и видела, как словно в замедленном темпе крутится вертушка второго замка, как дергается рукоять, как дверь начинает открываться. И на секунду ей показалось, что по другую сторону кто-то держится за ручку, пропуская злой холод в квартиру; кистью, изуродованной язвами, длинными костлявыми пальцами с поломанными, слоящимися когтями, как у животного.

Любовь планировала схватиться за рукоять и, уперевшись ногами о порог, как бы падая назад, силой закрыть дверь, но этого не потребовалось, потому что незваный гость сам запер ее, так и не открыв до конца. Тогда Люба схватилась за ручку и, силой удерживая ее, с облегчением выдохнула, на мгновение закрыв глаза: опасность миновала. Однако вскоре, заметив, что рукоять поменяла местоположение, увидев, что вертушка сменилась замочной скважиной, Любовь, посмотрев на пол, все же поняла, что в этот раз все будет иначе: она стоит по другую сторону двери.

«Нет…» — в панике оглядевшись, почти шепотом, жалобно