не узнала: в шпионских очках, красной майке-борцовке и длинных шортах. Темные волосы были слегка влажные – очевидно, Ромка только что купался.

«Красивый парень! – невольно отметила Женька. – Заре точно понравится».

И от этой мысли стало немного грустно. Совсем чуть-чуть. Почему-то.

Ромка окинул взглядом помещение, заметил подругу и радостно помахал ей рукой. Потом помчался к стойке с едой, нагреб полный поднос разных блюд и решительно направился к ее столику.

Но Женька сделала страшные глаза и показала ему кулак. Ромка демонстративно надул губы, и резко свернув на полпути, сел рядом с полноватым белобрысым пареньком. У соседа Ромки были маленькие глаза, полные щеки и плохо выбритое лицо, отчего он напоминал кактус с торчащими в разные стороны светлыми щетинками-колючками.

Встретились друзья-сотрудники уже в номере.

Женька развешивала вещи на плечики в шкафу, когда услышала стук в балконную дверь.

Ромка влетел к ней в номер, как к себе домой, и беззастенчиво плюхнулся на кровать.

- Сегодня в летнем кинотеатре шпионский боевик, - загадочно сообщил он, болтая ногой. – Как раз для нас с тобой. Предлагаю глубоко законспирированную встречу на последнем ряду. Время – девять часов по Москве. Что скажешь?

- Не получится, - осторожно улыбнулась Женька. – У тебя в девять свидание.

- Это что – правда?! – изумился Ромка, выслушав ее рассказ. – Действительно хочешь, чтобы я вечером пошел на встречу с кем-то…фиг знает с кем?!

- Знаешь, Рома, - искренне обиделась она. – Мы же друзья. И обещали помогать друг другу. Зара ищет партнера на одну ночь, как и ты. А еще она такая…

Женька смутилась под Ромкиным взглядом, но все-таки пояснила:

- Будь я парнем, сама бы на нее запала! Фигура – высший пилотаж!

- Ты настоящий друг, Женек… - пробормотал Ромка и посмотрел на ее коленки. – Хорошо, схожу взгляну на твою Зару.

Затем заложил руки за голову и усмехнулся:

- Но не могу же я оставить друга одного? То есть одну? Готовься, у тебя сегодня свидание с поэтом. Да, с всамделишным – сочиняет стихи про любовь-морковь. Романтика, все как ты любишь.

Глава 3. День первый. Первые свидания

После ужина Ромка уже привычно материализовался на Женькином балконе.

- И где искать твою брошенку? – наградил он подругу ехидным взглядом.

- Зачем искать? – улыбнулась Женька, собирая перед зеркалом волосы в высокий хвост. На ней был яркий сарафан с перекрещивающимися тонкими бретельками и пышной юбочкой до колена: – Спасательную станцию видишь? Она туда в девять часов подойдет.

Станция находилась как раз напротив их корпуса и из номера просматривалась идеально.

Женька закончила с прической и тоже вышла на балкон.

- А вот и Зара, - с легкой растерянностью сообщила она и бросила взгляд на фитнес-браслет. – Восемь сорок. Ничего себе.

И тут же со смехом ткнула Ромку в бок:

- Кажись, тебе сегодня чего-то перепадет! Гляди, как барышня секса хочет, на двадцать минут раньше пришла!

- Э-э-э… Ты имеешь в виду это?!!

- Да, - согласилась Женька, проследив за Ромкиным взглядом. – Нравится? Я старалась.

- Жесть… - выдохнул он, обернулся к Женьке и пристально вгляделся ей в глаза.

- Что, страшно? Слышала, парни боятся по-настоящему красивых женщин. Оказывается, правда.

- И чего в ней красивого-то? – пренебрежительно пробурчал Ромка, облокотившись на перила. – Фактура неплохая, согласен. Но, во-первых, тетке хорошо за тридцатник, во-вторых у нее видон базарной бабы, а в третьих, она, походу, плотно сидит на стакане. И какая-то она нерусская.

- Заре двадцать восемь! – обиделась Женька на критику своей протеже. – Вписывается в заданные тобой возрастные рамки. Да, торгует на рынке колбасой, но ты же не философию Ницше с ней обсуждать собираешься? Ничего не пьяница – немного пива выпила и все! А насчет последнего… Ромка, ты что ксенофоб?!

- Нет, Ксюш не боюсь! – расхохотался тот. – В смысле не ксенофоб, общаюсь со всеми. Но в плане… близких отношений мне нравятся девушки славянской внешности.

Он беззастенчиво оглядел подругу с головы до ног:

- С серыми глазами, милыми ямочками на щеках, волосы чтобы были русые и желательно с золотинкой, и…

Женька, естественно, узнала в описании себя и покраснела.

- Возраст тоже… - невозмутимо продолжил Ромка. – Да, помню, что говорил «до тридцати». Но почему сразу верхняя граница? Ты, например…

- Мне тоже давно не пятнадцать! – фыркнула Женька, еще больше смутившись.

- Сколько тебе, я знаю… - покровительственно улыбнулся он, снял с ее плеча волосинку и сдул с пальцев куда-то за балкон. – Уж два и два сложить труда не составило. Ты в прошлом году окончила институт, сама говорила. Значит, тебе двадцать три. На свой возраст и выглядишь, сопливка еще. А по глазам и вовсе - больше пятнадцати бы не дал.

«Он не смотрел мой паспорт! – вдруг вспомнила Женька. – Закрытый отдал девушке на рецепции и такой же забрал. Про институт правда, конечно. Но я не уточняла, что не сразу после школы поступила!»

- Значит, не пойдешь на встречу с Зарой? – с обидой в голосе произнесла она.

- Пойду. Обещал ведь. И действительно, не высшие же материи с ней обсуждать. Хоть пойму, какие тебе мужики нравятся. Только никак не разберу – ты на самом деле маленькая еще, или это жесткий стеб…

- В смысле?! – не поняла Женька.

Она чувствовала неловкость, что не уточнила предварительно у Ромки желаемые параметры девушки.

«Надо же, привередливый какой! – с легким недовольством подумала она. – Чего-то хочет, а сам знакомиться стесняется. Брал бы что дают, раз так, и не выделывался!»

- В коромысле! – съязвил Ромка и вдруг, разглядев что-то внизу, наградил ее презагадочной усмешкой: - А вон и твой кавалер идет, кстати.

Она перегнулась через балкон и увидела… того самого «кактуса», что сидел в столовой за одним столиком с Ромкой. В довершении своего и так распрекрасного образа парень был в мятой футболке и резиновых пляжных шлепанцах - сланцах. Причем левый сланец был слегка надорван с краю, из-за чего «поэт» пришаркивал.

- Ром, издеваешься?! Ты кого мне привел?!

- Женек, расслабься, - улыбнулся тот, пряча в глубине глаз что-то неуловимое: – Парень ботан, безобидный совсем. Никто не заставляет тебя с ним… э-э-э… целоваться. Погуляешь по берегу моря, послушаешь лирические сонеты, посмотришь на закат.

Он еще