— Эй, Бинкс[1]!

Никто никогда не называл меня Бинксом, но я поняла, кто это,еще до того, как узнала голос.

— Вик!

Вик с широчайшей улыбкой на лице мчался ко мне огромнымискачками через весь двор. Как всегда, он внес кое-какие изменения в школьнуюформу «Вечной ночи»: вместо строгого галстука, выдержанного в традиционныхцветах академии, он надел другой, с изображением гавайских танцовщиц, а наголову нацепил свою любимую бейсболку. Мы, хохоча, кинулись друг к другу вобъятия, и он закружил меня.

Когда Вик поставил меня на землю, я едва удержалась наногах, но не переставала улыбаться.

— Ну, как прошло лето? Я получила твои фотографии изБуэнос-Айреса, а больше ты мне не писал.

— После развеселого веселья на море меня заставилитрудиться. У «Вудсон энтерпрайзиз» есть программа летней практики, и папа завелволынку: «Ты должен освоиться в семейном бизнесе и понять, что к чему». Какможно чему-то научиться во время летней практики? Ты узнаешь только, кто какойкофе любит! В общем, остаток лета я провел, пытаясь запомнить, кому масалу,чай, а кому латте. Полный бред. А ты просидела тут все лето?

— На Четвертое июля мы ездили в округ Колумбия. В основноммама таскала нас смотреть памятники и все такое. Но Музей естествознания,конечно, классный — у них в экспозиции есть метеориты, и их можно потрогать...

Рука Вика медленно продвигалась к карману на моей юбке. Ясделала вид, что не замечаю никакого конверта, но сердце мое заколотилосьбыстрее.

— В общем, это было весело. По крайней мере, я хоть нанеделю отсюда выбралась. Здесь скучно во время учебы, но еще хуже, когда тыостаешься практически один, — болтала я, уже не думая, что говорю. — Иногда повыходным я ездила в Ривертон, но, в общем, это и все. Гм... да.

— Давай встретимся попозже. — Кажется, Вик понял, что прямосейчас из-за конверта, который он засунул мне в карман, я не в состоянии думатьо чем-либо еще. — Хочешь, сразу после обеда? Я познакомлю тебя со своим новымсоседом по комнате. Вроде он ничего, классный.

— Да, конечно. — Я согласилась бы, даже если бы Викпредложил мне побриться наголо с ним за компанию. Я чувствовала приливадреналина, и голова у меня кружилась. — Прямо здесь?

— Точно.

Не сказав больше ни слова, я помчалась к беседке из кованогожелеза на краю школьной территории. К счастью, остальные учащиеся ее еще необнаружили, так что я оказалась в ней одна.

Поднявшись по ступенькам, я села на скамью. Плотный полог изплюща защищал меня от солнца. Я сунула руку в карман и вытащила то, что Виктуда засунул: небольшой белый конверт, на котором стояло только мое имя.

Несколько минут я даже не могла его открыть. Я просто сиделаи смотрела на так хорошо знакомый мне почерк. Письмо на мое имя было отправленочерез Вика его прошлогодним соседом по комнате.

Лукасом.

«Бьянка, я понимаю, что прошло слишком много времени.Надеюсь, ты не проверяла почту каждые пять минут в надежде получить от менясообщение; мой почтовый ящик в «Вечной ночи», конечно, пропал, а в ЧерномКресте очень внимательно следят за тем, как мы пользуемся компьютером. Крометого, я предполагаю, что твой почтовый ящик тоже регулярно проверяется.

Но у меня почему-то нет ощущения, что с нашего последнегоразговора прошло столько времени. Иногда мне кажется, что я разговариваю стобой постоянно, каждую секунду, и приходится напоминать себе, что ты меня неслышишь, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Знаешь, это было паршивое лето. Мы пару месяцев провели вМексике, но вовсе не играя в волейбол на пляже и не потягивая «Корону». Честноговоря, половину этого времени мне пришлось спать в кузове нашего пикапа.Клянусь Богом, я до сих пор чувствую, как эти металлические ребра впиваются мнев спину. Мало приятного».

Лукас не объяснял мне, что он делал в Мексике или кто ездилтуда вместе с ним. Он не делал этого, потому что в этом не было необходимости —я и так знала. Черный Крест отправился туда охотиться на вампиров.

Мне все время приходилось делать большое усилие чтобы недумать о том, что юноша, которого я люблю, — член Черного Креста. И все-такиневозможно было забыть этот жестокий факт, разделивший мир на две половины —мою и его.

Мать Лукаса стала членом Черного Креста еще до его рождения,и он воспитывался в этой группе, в единственной известной ему семье. С раннегодетства ему внушили, что все вампиры — зло, а их убийство — дело праведное.

Однако Лукас узнал, что не все так просто. Хотя он полюбилменя до того, как выяснил, что я родилась от родителей-вампиров и однажды исама стану вампиром, обрушившаяся на него правда не изменила его чувств ко мне.Я не смогу забыть тот миг, когда Лукас сказал, что все равно хочет быть сомной, что все еще доверяет мне. Даже несмотря на то, что я пила его кровь.

«Если ты читаешь это, значит, вампиры не обыскивают вещиВика. Разумеется, Вик не знает, что в действительности происходит в «Вечнойночи» и что он имеет дело с вампирами. Нечестно подвергать его опасности.Записка-другая время от времени — это самое большее, что мы можем себепозволить. Но я понимаю, что ни тебе, ни мне этого недостаточно».

О нет! Я выпрямилась, сжав в руке письмо так сильно, чтостраницы помялись. Неужели Лукас собирается сказать мне, что для нас слишкомрискованно оставаться на связи? Что мы больше никогда в жизни не увидимся?

«Будь я более порядочным парнем, я бы с тобой порвал. Японимаю, что прошу тебя пойти против родителей, что даже чтение моего письма —это реальная опасность для тебя, особенно когда миссис Бетани дышит тебе взатылок. Я должен быть сильным и просто уйти.

Но не могу, Бьянка. Вот уже долгое время я убеждаю себясделать это, но просто не могу. Я должен снова тебя увидеть. Надеюсь, этослучится скоро, потому что у меня уже нет сил выдерживать нашу разлуку.

Мы направляемся в Массачусетс; как выяснилось, остановимсянедалеко от Ривертона. Похоже, в конце сентября несколько наших будутпрочесывать окрестности около Амхерста. Не знаю, сколько времени мы тампробудем, но полагаю, достаточно долго.

Есть ли у тебя хоть какая-то возможность попасть в Амхерст впервые выходные октября? Если да, я встречу тебя в полночь на железнодорожномвокзале Амхерста, ночью в пятницу или в субботу, не знаю, как у тебя получится.На всякий случай я буду ждать тебя обе эти ночи.

Я понимаю, что, вполне возможно, уже опоздал. Прошло слишкоммного времени с тех пор, как мы с тобой виделись, и может быть, ты уже неиспытываешь прежних чувств. Или родители могли внушить тебе, что я на тебяплохо влияю. И если Черный Крест тебя пугает, я не могу тебя в этом винить.Кроме того, такая красивая, девушка, как ты, недолго пробудет в одиночестве.Может быть, ты теперь с кем-нибудь другим, вроде того парня, Балтазара».