Я вспомнила легкий флирт с Балтазаром сегодня утром, тепло,которое ощутила при беседе с ним, и мне внезапно стало стыдно, словно Лукасподслушал или подглядел больше, чем я хотела ему открыть.

«Если дела обстоят именно так — не буду врать, что ясчастлив за тебя, потому что «счастье» — это вовсе не то, что я почувствую.Однако я пойму. Это я тебе обещаю. Просто как-нибудь сообщи мне это в Амхерст,чтобы я знал.

Но я по-прежнему испытываю к тебе все те же чувства. Я всееще люблю тебя, Бьянка. Думаю, люблю даже сильнее, чем тогда, когда мы с тобойпрощались, а я не представлял, что такое возможно. И если есть хоть малейшийшанс, что твои чувства тоже не изменились, я просто обязан попытаться.

Знаешь, я перечитываю это письмо и понимаю, что не смог внем выразить все, что хотел. Не умею я выражать свои мысли. Надеюсь, ты это ужепоняла, да? Но если ты приедешь в Амхерст, клянусь, что я найду нужные слова ивсе их тебе скажу. А может быть, нам и вовсе не понадобятся слова.

Я люблю тебя.

Лукас».

Я быстро заморгала, стараясь смахнуть слезы. Письмо в моихтрясущихся пальцах дрожало, а сердце колотилось с барабанным грохотом. В этотмиг я могла бы просто помчаться в Амхерст, по дорогам, через холмы, и очутитьсятам через несколько минут — да каких минут, секунд! — если бы только знать как.Может быть, просто зажмуриться и захотеть оказаться там? Ах, как сильно я этогохотела!

А на самом деле ниточка между нами очень тонкая. Мы связанывсего лишь несколькими украдкой переданными листками бумаги и обещаниемвстречи. И это все, что у нас есть, потому что Лукас, наверное, прав насчетпроверки электронной почты. Несмотря на свои чопорные старомодные манеры,миссис Бетани в курсе всех современных технических новинок, с помощью которыхможно контролировать школу. Наверняка мистер Йи настроил все так, что директрисаможет читать почту в любом из школьных почтовых ящиков.

Теперь, когда я держала письмо Лукаса в руке, дажевозможность общаться с ним с помощью бумажной почты казалась чудом. Он сложилисписанные листки в открытку, но не обычную поздравительную. На ней былоизображено созвездие Андромеды. Лукас наверняка купил ее в каком-нибудь музееили в планетарии. Он не забыл, как я люблю звезды.

Издалека послышался смех, и я подняла голову. Кортни и еедружки шли по краю лужайки, хихикая и показывая пальцем на одного из новыхучеников-людей. В прошлом году ей удалось меня здорово запугать, но сейчас онаказалась мне не более значительной, чем назойливая муха.

Однако при виде Кортни я вспомнила, что почти все вампиры в«Вечной ночи» знают о Черном Кресте и о Лукасе. Открытка в моей руке служиладоказательством того, что я общаюсь с врагом. Придется ее уничтожить, ипоскорее.

К счастью, Лукас выбрал такое изображение, которое я всегдасмогу увидеть сама, и никто его у меня не отнимет.

— Вот это Андромеда, — сообщила я Ракели, показав в ночноенебо.

После обеда мы с ней вышли на улицу — в смысле, посленастоящего ужина. Сделали в своей комнате сандвичи с тунцом. Когда Ракель ляжетспать, мне придется придумать, как глотнуть пару раз крови из термоса, которыйспрятан у меня в комоде. Прошел всего один день, а у меня уже возниклисложности с едой. Но я просто должна хорошенько подумать, и все будет впорядке.

— Андромеда? — Ракель прищурилась, глядя вверх. Она наделавсе тот же полинявший черный свитер, который чуть ли не до дыр заносила впрошлом году. — Это что-то из греческой мифологии, да? Я помню только имя.

— Священная жертва, спасена Персеем, голова Медузы,бла-бла-бла... — К нам подошел Вик, засунувший руки в карманы. — Эй, ребята, вызнакомы с моим соседом по комнате?

Я отвлеклась от звезд, глянула на фигуру рядом с Виком ивытаращила глаза.

— Ранульф?

Ранульф приподнял руку и робко помахал. Его мягкиекаштановые волосы были по-прежнему подстрижены «под горшок», как и в прошломгоду, а возможно, и тысячу лет назад. Современная жизнь оказалась для негослишком сложной; ему было трудно даже просто понять что-то, а уж тем болеенаучиться этим пользоваться. И Ранульфа выбрали в соседи человеку? О чем миссисБетани вообще думает?

— Привет, Ранульф. — Ракель не встала и не пожала ему руку,но то, что она заговорила первая, — это уже вполне дружеский поступок. — Япомню тебя по прошлому году. Ты вроде ничего. Ну, знаешь, не из этих дикарей,вроде Кортни и ее сволочного дозора.

Ранульф явно не понимал, что это значит. Немного помявшись,он просто кивнул. Ну по крайней мере научился притворяться.

— Смотрите на звезды, а? — Вик шлепнулся на траву рядом сомной. На лице его играла знакомая кривая усмешка. — Я и забыл, что ты этимувлекаешься.

— Если бы хоть раз увидел мой телескоп, в жизни бы не забыл.

— Большой? — полюбопытствовал он.

— Огромный, — с удовольствием ответила я. Своим телескопом япо-настоящему гордилась. — Жаль, что я не принесла его сюда сегодня. Небоневероятно чистое.

Вик поднял палец к небу, словно рисуя тильду.

— А это Андромеда, так? — Я кивнула. — Ты ее видишь,Ранульф?

— Картинки в небе? — уточнил Ранульф, нерешительно садясьрядом с нами.

— Да, созвездия. Хочешь, чтобы мы их тебе показали?

— Когда я смотрю на небо, я не вижу картинок, — терпеливообъяснил Ранульф. — Я вижу души тех, кто умер до нас. Они за нами все времяследят.

Я напряглась, думая, что остальные сейчас начнут высмеиватьРанульфа или задавать ему вопросы, на которые он не сможет ответить. ОднакоРакель просто возвела глаза к небу, а Вик медленно кивнул, будто осмысливая.

— Глубоко копаешь, старик.

Ранульфу пришлось немного помолчать, чтобы придуматьподходящий ответ.

— Ты тоже глубоко, Вик.

— Спасибо, пижон. — Вик шутливо ударил Ранульфа в плечо.

Стараясь не расхохотаться, я легла на спину и стала смотретьна звезды. Миссис Бетани не выбирала Ранульфа в соседи к человеку; она выбралаВика в соседи к вампиру. Очевидно, она понимает, что Вик не из тех, ктодокапывается до мелочей, поэтому он просто не станет обращать внимания настранные привычки своего соседа по комнате.

И еще раз миссис Бетани доказала свою проницательность и то,как хорошо она знает всех нас, даже Вика. Я искренне порадовалась, что ужеуничтожила открытку и письмо Лукаса. Мне хотелось бы хранить их вечно, но этослишком опасно. Кроме того, у меня остались звезды.

Я снова и снова обводила взглядом очертания Андромеды вночном небе. Казалось, что октябрь наступит через тысячу лет; я его никогда недождусь!

Когда первый прилив возбуждения прошел, я задалась вопросом,как мне попасть в Амхерст.