Жаль, что зелье не действовало на Посредника.

Ублюдок ни в чем не признался: молчал как рыба, смотрел в пустоту, и казалось, что ничто во вселенной не способно его разговорить. Не человек — запрограммированный на преданную службу. С тем же успехом можно было бы допрашивать компьютер, но отчего-то я верил Фэду.

Глядя на мрачное выражение лица магистра, даже мне становилось не по себе. Очень сильно его задела эта ситуация, а если Фэда что-то задевало, то самое время было ухватиться за что-то покрепче, держаться изо всех сил и молиться, чтобы ударная волна не снесла тебе голову.

Под плотный гольф, который среди пилотов частенько называли «второй кожей», я по настоянию Бардо нацепил тончайшую арктурианскую броню. Движений она не сковывала, но могла выдержать выстрел в упор. Не из гранатомета, конечно, но все равно неплохо.

Закрепив оружие и клинок, я глубоко вздохнул и прислушался к ворону, который никак не мог найти себе место и ворочался под ребрами.

— Не переживай, приятель, — я коснулся дверного замка, и стеклопластовая белоснежная панель отъехала в сторону, выпуская меня в коридор. — Мы обязательно ее найдем.

***

Бардо на мостике изрыгал проклятия, да такие цветистые, что я даже не сразу понял, что он говорит на всеобщем, а не на каком-то другом языке. Бледный лоб друга был влажным от пота, а волосы выбились из хвоста и торчали во все стороны, напоминая воронье гнездо.

— Ты посмотри! Ты просто посмотри на это, — шипел он. Фэд за его спиной стискивал спинку кресла с такой силой, что обивка должна была вот-вот превратиться в лохмотья.

Поначалу я ничего не увидел и не мог понять, почему Бардо так напряжен.

И только через секунд пять-десять я заметил странное поблескивание прямо перед кораблем. Будто само пространство ломалось и искажалось, как в зеркале, и «зеркала» эти постоянно двигались, огибали корабль или проносились прямо над нашими головами, когда Бардо нырял вниз, под очередную зеркальную черную глыбу.

— Не удивительно, что «Цикута» здесь сгинула, — ворчал друг. — Они либо разбились сразу при прыжке, либо вся эта масса блокирует ее сигналы.

— Это место выращивания «гейверийской пыльцы», — сказал Фэд и чуть наклонился вперед. Карие глаза полыхнули золотом и темнотой, а губы сжались в тонкую нитку. — Такие зеркальные сгустки остаются после сбора урожая, значит, где-то здесь должна быть станция, где хранят собранное добро.

— Мы тут что, имеем дело с наркоторговлей? — Бардо помрачнел еще больше и глянул на меня через плечо. — Твоя Госпожа Лир — странная дамочка.

— Пыльца — мощный галлюциноген с сильным обезболивающим эффектом, — я пожал плечами и склонился над приборной панелью. — Все «девочки» Госпожи питаются кровью своих клиентов, предварительно накачав их пыльцой. Сам подумай: тебе бы понравилось, если в самый пиковый момент к тебе присосались? Зубы-то у «девочек» острые, и никаких тебе поблажек. Вот и получается, что без пыльцы не обойтись. И все довольны.

— Со знанием дела говоришь, — усмехнулся Фэд.

Пропустив колкость мимо ушей, я пытался обнаружить на панели хоть какой-то сигнал, который помог бы нам найти базу.

Ничего. Вокруг — сплошная пустота и помехи.

— Облетим эти глыбы и посмотрим, что там дальше, — проговорил Бардо. — Станция-то наверняка не крохотная. Мы увидим ее.

— Если у твоей Госпожи, — последнее слово магистр брезгливо прокатил на языке и выразительно поморщился, — было рабочее соглашение с местными торговцами, то они бы спокойно вернулись назад, но корабль пропал.

— Не сошлись в цене? — Бардо заложил крутой вираж, огибая особенно крупный обломок. — Для маленькой команды выбраться со станции полной головорезов — непосильная задача. Началась пальба, и местные решили оставить корабль себе.

— Или несчастный случай, — Фэд принялся расхаживать из конца в конец мостика. — Иногда такие зеркальные глыбы дробят на кусочки поменьше и продают как оружие. Если их оставить на воздухе, а потом швырнуть в преграду, то рванет не хуже сциловой гранаты.

— Вижу станцию, — сказал Бардо и потянул штурвал вправо, чтобы рассмотреть всю конструкцию целиком.

Громадина растянулась миль на шесть, не меньше. Формой она напоминала овальный древесный лист, чуть утолщенный в центре. Левый борт щетинился манипуляторами и стыковочными шлюзами.

И был совершенно темным.

Ни стыковочных, ни аварийных огней, никакого движения, хотя если «зеркала» плавали неподалеку, значит, процесс сбора закончился недавно и вокруг станции должна была кипеть жизнь.

— Дурно все это пахнет, — протянул Бардо. — Это какой должен случиться казус, чтобы всю станцию вырубило?

— Вот мы и проверим, — сказал Фэд и посмотрел на меня. — Ты готов, вольный?

Я криво усмехнулся и похлопал ладонью по сложенному дробовику.

— Всегда.

Куртку пришлось распустить на тряпки и повязать вокруг головы, потому что иначе мы могли бы изжариться на месте.

Убрав волосы под ткань и стянув ее потуже, я протянула Флоренс такую же тряпку, а девчонка только хмыкнула в ответ.

— Там, откуда я родом, такая жара круглый год, — ее глаза полыхнули раскаленным золотом. — Не трать время.

— Потом еще спасибо мне скажешь, — не знаю почему, но весь внешний вид Флоренс и ее хрупкость вызывали какое-то инстинктивное желание подставить плечо.

Как только такой человек выдерживал давящую властность Фэда — я не могла представить.

“Она его уравновешивала, — подумала я”.

Спокойная, собранная, четкая, как машина. Флоренс не истерила, ничего не спрашивала и моментально принимала ситуацию, адаптировалась с такой скоростью, что мне совсем немножко стало завидно.

Она, как вода — принимала ту форму, какая от нее требовалась. И мне казалось, что Флоренс может быть не только спокойным ручейком, но и штормящим морем.

Ведь тварь в пещере минимум вдвое превосходила ее в в размерах и силе.

Раскаленный ветер ударил в лицо, опалил кожу, принес запахи высушенного кустарника.

Когда я повернулась к Флоренс спиной, то почти сразу ощутила прикосновение к коже на лопатке. Тонкий палец вычерчивал узоры, следуя за изгибами метки Геранта.

Влажная майка ничего не скрывала, показывая и шрамы тоже.

Как ни странно, неловкости не было, будто я девчонку знала уже тысячу лет.

— Это метка Геранта, да?

— Да.

— Мне довелось с ним поговорить, когда ты была подключена к кубу, — Флоренс крепко сжала мое плечо. — Он — хороший человек. Очень за тебя переживал.

Губы сами собой растянулись в усмешке.

— Герант всегда о чем-то переживает.