— Не посмотришь одну фотографию? Пожалуйста. Пока свет не погасили.

— Да, конечно. Что за фотография?

— Одного человека, который, возможно, летал с тобой. Ориентировочно несколько месяцев назад.

— Ты что, лазила в мои пассажирские декларации?

— Нет! Не я… Ты разве не отчитываешься о рейсах?

— А с чем все это связано?.. Сейчас пока не могу тебе этого объяснить. Посмотришь сперва фотографию, ладно?

Он насупился.

— Хорошо.

Лиза положила сумочку на колени и открыла конверт.

— Но ты ведь тоже хотел меня о чем-то спросить?

— Сначала ты.

Лиза положила конверт на льняную скатерть и подвинула его к Турку. Он вынул снимок. В его лице ничего не изменилось. Помолчав, он сказал:

— Как я понимаю, за этим должна последовать какая-то история?

— Это снимок с камеры наблюдения на пристани, сделанный в конце прошлого года. Увеличенный и отретушированный.

— У тебя есть доступ к камерам наблюдения?

Нет, но…

— Следовательно, он есть у кого-то еще. У кого-то и твоих друзей в консульстве. Или у Брайана и его приятелей.

— Я не могу сейчас говорить об этом.

— Можешь по крайней мере объяснить, — он показал на снимок, — почему тебя интересует… эта пожилая леди?

— Как ты знаешь, я пытаюсь найти всех, кто был так или иначе связан с моим отцом. Она одна из них, и мне очень хотелось бы с ней встретиться.

— А почему именно с ней?

— Ну… этого я тоже пока не могу сказать.

— Отсюда я могу заключить, что все дороги по-прежнему ведут к Брайану. Почему он ею интересуется?

— Брайан работает в Генетической Безопасности. Я там не работаю. Хочешь сказать, что Генетическая Безопасность работает на тебя?

— Турк…

— Ладно, бог с ним. Я ничего не спрашивал, ты ничего не отвечала. Понятно одно: кому-то известно, что эта женщина летала со мной. И кому-то из твоего окружения очень хочется ее найти.

— Логично. Но я не «кто-то». Что бы ты ни сказал или не захотел сказать кому-то в консульстве — дело твое. А все, что ты скажешь мне, останется только между нами.

Он взглянул на нее, как бы взвешивая ее слова. А почему, собственно, подумала Лиза, он должен ей доверять? Что она сделала, чтобы заслужить его доверие? Если не считать того, что спала с ним в те феерические выходные?

— Да, — сказал он наконец. — Она летала со мной.

— Спасибо… Расскажи, пожалуйста, кто она? Где она может быть сейчас? Она тогда говорила с тобой о чем-то?

Турк откинулся на спинку стула, Как он и обещал, свет начал гаснуть. Двое официантов раздвинули массивные стеклянные двери, ведущие во дворик. Небо было ясным, полным звезд, слегка засвеченным по краю огнями Порта, и все равно у себя в Калифорнии Лиза никогда не видала такого глубокого чистого неба. Не начался ли уже метеоритный дождь? Она заметила несколько ярких вспышек в зените.

Турк даже не глядел на небо.

— Можно, я немного подумаю над твоими вопросами?

— Я не прошу тебя разглашать никаких секретов. Просто…

— Я все понимаю. Понимаю, зачем тебе это нужно. Но мне надо кое-что обдумать, если ты не против.

— Конечно. — Ей не хотелось давить на него. — А ты о чем хотел спросить?

— Тут такая странная штука. Я подумал, может, ты что-нибудь об этом знаешь из тех источников, которые предпочитаешь не называть. Я посылал на утверждение график полетов на Дальний Запад. Сегодня утром пришел ответ из Управления авиации. Как раз когда ты приехала. Мне запретили туда летать. Днем я не сумел ни до кого дозвониться, все были в рейсах, потом выяснил. Похоже, что всем запретили полеты в Руб-эль-Хали.

— А почему?

— Это мне и хотелось бы узнать.

— Это временный запрет или постоянный?

— Понятия не имею.

— А кто подписал приказ? От кого это исходит?

— Ты же знаешь, в правительстве никто ни за что не сознается, что от кого исходит. Я обошел сегодня добрый десяток кабинетов. Как и другие летчики, которые летают на Запад. Не хотелось бы видеть в этом дурной знак, но все-таки странно. Почему весь Запад должен стать запретной зоной? Только регулярные рейсы к нефтепромыслам и остались. Дальше за ними нет ничего, кроме скал и песка. Туда летают только всякого рода странники-пустынники. Они и были моей основной клиентурой. Не понимаю…

Лиза была бы и рада отблагодарить Турка хоть чем-то. Лаже если б это были просто сплетни из консульства. Но она действительно впервые слышала о таком запрете. Знакомств в американском консульстве у нее хватало. Например, Ларри, начальник Брайана. Хотя сам Брайан, в конце концов, работал даже не в самом консульстве, а в местном отделении УГБ. Да, вообще, во Временном Правительстве у США право только совещательного голоса.

— Я постараюсь что-то выяснить, — сказала она.

— Заранее спасибо. Ну ладно… Как у тебя самой-то дела? Сейчас по крайней мере получше?

— Получше, — неохотно согласилась Лиза.

— Тогда как ты смотришь на то, чтобы допить наш кофе по дворе, если там еще найдется столик?

* * *

Три месяца назад она летала с Турком в городок за Мохиндарскими горами на окраине нефтепромыслов, зовущийся Могила Кубелика. То был сугубо деловой полет. Ей хотелось разыскать давнего знакомого отца по имени Двали. Но до Кубелика они так и не долетели тогда. Шквальный ветер погнал самолет в ущелье. Турку пришлось садиться на безымянном озере посреди скал, окутанных облаками, клубившимися, как пушечный дым. Он вывел самолет на каменистый берег и соорудил на удивление удобное жилище под деревьями, которые напоминали Лизе сосны с раздувшимися словно луковицы стволами. Ветер не унимался три дня. Была непроглядная темнота: шаг из-под тента — и тебя уже не видно. Турк оказался неплохим плотником, и у него имелся аварийный запас — когда забаррикадируешься от разгула стихии, полагаясь только на печку и походный фонарик, и консервы покажутся сказкой. При других обстоятельствах это было бы просто трехдневным испытанием на выносливость, но с Турком им было хорошо вместе. Она не собиралась его соблазнять, как (она была уверена) — и он ее. Влечение было внезапным, одинаково сильным с обеих сторон и в их ситуации более чем понятным.

Они рассказывали друг другу о себе и согревали друг друга, когда замерзали от ветра. Лизе казалось тогда, что все, чего ей хочется, — это завернуться в Турка Файндли, как в одеяло, и укрыться от всего остального мира. И если б ее спросили, верится ли ей самой, что она стоит на пороге чего-то большего, чем просто нежданное приключение, — она бы ответила: «Да. Наверное, да».

Она собиралась и дальше встречаться с ним, после того как они вернулись в Порт. Но у Порта есть обыкновение гасить самые лучшие порывы. Все, что не имело никакого значения под тентом в Мохиндарских горах, дало о себе знать по возвращении, обернувшись обычной рутиной и ненужными осложнениями. К тому времени расставание с Брайаном казалось ей свершившимся фактом, хотя на мужа порой нападали настроения: «давай-начнем-все-сначала». Она верила в его искренность, но ничего, кроме новых унижений, им обоим это принести не могло.