– Парфенов, не забывайся! – прикрикнула математичка. – Не знать таблицу умножения в девятом классе – позор! Докатился!

– Да на фиг она нужна, есть же калькулятор. Ну, тупой я, тупой, – неужели вы до сих пор этого не поняли, Светлана Михална? Можно я сяду?

– Садись. Что после девятого думаешь делать?

– А, не знаю! Пусть батя думает, – это его забота. Да вы не волнуйтесь, я в десятый не пойду. Надоела мне учеба до чертиков.

– Кто же добьет это несчастное уравнение? – обратилась учительница к классу. – Снегирева, не выручишь?

– Не, не хочу, – отказалась Настя. – Я лучше подруге буду объяснять, а то она тоже напутала: списывала с доски.

– Придется самой, – обреченно вздохнула учительница и встала.

– Ты будешь думать? – сердито прошептала Настя, глядя, как Наташка торопливо зачеркивает написанное. – А еще в лицей собралась! Как можно такой бред списывать?

– Что же ты раньше молчала? Сама решаешь, а меня бросила. А если я не знаю как дальше.

– Спросить не могла? Ладно, смотри.

И Настя шепотом принялась объяснять подруге решение. Но Наташку хватило ненадолго. Вскоре Настя заметила, что та ее не слушает, а только делает вид: глаза Наташки мечтательно затуманились, а физиономия приняла отрешенное выражение.

– Наталья! – толкнула Настя подругу. – Ты где витаешь? Спустись на землю.

– Настя, ну почему ты такая правильная? Неужели тебе не надоело? – тихонько заныла лентяйка Наташка. – Ну не люблю я эти уравнения, хоть убей!

– А тебе их не надо любить, ты же замуж за них не собираешься. Их надо не любить, а решать. Или решай, или о лицее забудь.

– Ладно, не злись. На новогоднюю дискотеку что наденешь?

– Не знаю. Не думала еще. Не морочь голову, решай, говорю! После уроков Настя задержалась в школьной библиотеке, – надо было сдать книги, которые питавшая к ней слабость библиотекарша выдала ей на дом из читального зала, правда, только на один день. Наташка не стала ее дожидаться, – куда-то унеслась. Когда Настя вышла во двор, из их класса там уже никого не было, – только мальчишки расстреливали снежками девочек, выходивших из школьного здания.

– Настюха два уха! – радостно заорал Витька Семенов из седьмого «А», запуская в нее снежком. Он почему-то вечно цеплялся к Насте, стоило ей появиться в его поле зрения. Вот и сейчас удачно пущенный снежок попал ей за воротник, – пришлось расстегивать пальто и вытряхивать снег, пока не растаял.

– А у тебя их что, три? – огрызнулась Настя. – Делать нечего, что ли? Чего пристаешь?

– Да он к тебе неравнодушен, неужели не ясно? – Выскочившая из дверей Наташка насмешливо посмотрела на Витьку.

– Ду-ура! – заорал Витька и покраснел, как морковка. – Две дуры!

– Точно, неравнодушен! – загоготала Наташка. – Ишь, уши загорелись!

– Ладно, Наталья, не смущай ребенка, – миролюбиво отозвалась Настя, отряхиваясь. – Он еще малый для этих дел.

– Сама ты! Да пошли вы! – Витька швырнул снежок в забор и, круто повернувшись, побрел прочь.

– Похоже, я угадала, – подмигнула подруга. – Ну и как он тебе?

– Я не занимаюсь совращением малолетних. И вообще, ты способна о чем-нибудь думать, кроме мальчишек?

– А о чем думать: об уроках, что ли? Вот еще!

– Да хотя бы и об уроках. Ты придешь ко мне сегодня? Я хочу начать с физики – папа нужные учебники достал. Для физматшкол – с углубленным изучением.

– Насть, давай после каникул начнем, а? Куча времени впереди – ну куда спешить? Неужели не жалко новогодние праздники отравить физикой?

– Нет, Наташа, ты как хочешь, а я с сегодняшнего дня начинаю готовиться.

– Ладно, тогда и я с тобой. Только давай у меня. И Никита в случае чего поможет, он же все это учил. Кстати, он должен быть дома: говорил, что у них кто-то из учителей заболел и их отпустят пораньше.

– У тебя так у тебя – мне без разницы. Только без трепотни, хорошо?

– Хорошо-хорошо! Как пообедаешь, приходи. Я в магазин за молоком. Пока! – И она убежала.

Зайдя во двор, Настя увидела возле своего подъезда пацана с рогаткой, – тот целился в птиц, порхавших у ее кормушки. – Ты что, гад, делаешь? – бросилась к нему девочка. Но было поздно: к ее ногам упал желто-синий комочек, еще недавно бывший прелестной птичкой, которой она так любовалась сегодняшним утром.

– Гад, ты же ее убил, убил! – Вырвав у маленького негодника рогатку, девочка разломала на ее мелкие кусочки, затем наклонилась и бережно подняла птичку. Глазки у той были прикрыты голубоватой пленочкой, но птичка еще дышала.

– Отдай, она моя! Я за ней все утро гонялся, – заревел пацан, размазывая сопли по щекам.

– Я тебе отдам! А ну, пошел с нашего двора! Еще раз увижу, уши оборву! – пообещала Настя.

– Сама получишь! – ревел тот, отбежав на всякий случай подальше. – Я братану скажу, он из тебя мартышку сделает! Отдай лучше!

– Кто тут маленьких обижает? – Насмешливый голос заставил Настю обернуться. Позади нее стоял незнакомый высокий парень и с интересом разглядывал ее.

– Забери у нее! – заныл пацан. – Это я подстрелил, а она не отдает. Скажи ей!

– Кажется, еще живая. – Почему-то почувствовав доверие к незнакомцу, Настя показала ему птичку. – Может, очухается?

– Живая, – подтвердил парень. – А ты зачем птиц бьешь? – неодобрительно обернулся он к мальчишке. – Они тоже жить хотят. А если тебя камнем по башке?

Поняв, что поддержки не дождаться, тот, тихо матерясь, побрел прочь.

– Вы в этом подъезде живете? – спросил парень.

– В этом, – кивнула Настя, – а вы к кому?

– Да здесь мой одноклассник обитает, – обещал тетрадку дать. Меня в их класс недавно перевели. Никита Белоконев – может, знаете такого?

– Конечно! – почему-то обрадовалась Настя, – это мой сосед. Мы на одной лестничной клетке живем. Пойдемте, покажу. Только вот не знаю, что с птичкой делать. У меня кот персидский, он ее сразу придушит.

Будто услышав ее слова, та вдруг открыла глазки, пискнула и вспорхнула с Настиной перчатки. Задрав голову, девочка увидела, как пичуга взлетела на ветку, затем перепорхнула на соседнее дерево и скрылась из виду.

– Вот и сняла она с вас заботу, – засмеялся юноша. – Вероятно, он ее только оглушил. Н у, показывайте. Заодно, может, познакомимся? Меня Вадимом зовут. А вас?

– Настя, – представилась девочка и почему-то смутилась. Впервые в жизни она почувствовала недовольство своим именем. Рядом с таким высокоинтеллигентным именем «Вадим» ее собственное показалось ей слишком простецким. Вадим – как красиво звучит! И как подходит к его хозяину с умным тонким лицом и яркими карими, такими внимательными глазами. А она просто Настя. Настя – здрассьте! Родители тоже – не могли ничего покрасивее придумать.