— Лучше будет просто представить лорда Беркли мисс Эффингтон, — услужливо подсказал Маркус.

Реджи задумался: с какого момента граф слушает их разговор? Как правило, от ушей Маркуса не ускользало ни единого слова.

— Да. Разумеется. Сейчас приведу ее. — И Эффингтон по-дружески наклонился к Реджи. — Вы не пожалеете. — Он усмехнулся, кивнул и отошел.

— Зато наверняка пожалеет он сам. — Маркус проводил Эффингтона задумчивым взглядом. — Эффингтонам не терпится выдать сестрицу замуж. Более того, тебя сочли достойной партией.

— Я просил знакомства, а не ее руки.

— Вряд ли Эффингтон уловил разницу. — Маркус покачал головой. — Будь начеку, дружище.

Реджи рассмеялся:

— У меня нет ни малейшего желания попадать в брачный капкан только затем, чтобы избавить от угрызений совести чьих-то братьев.

— Я не об этом. — Маркус сделал паузу. — Просто пытаюсь объяснить, что эта леди уже заинтриговала тебя. Тебе опять грозит опасность потерять сердце. И ничего не добиться-. Как прежде.

— Нет, Маркус, возврата к прошлому не будет. Мне понадобилось много лет, чтобы затвердить урок, но теперь я знаю его назубок. Если на этот раз кто-то и лишится сердца, — Реджи коварно усмехнулся другу, — то это буду не я.

— Посмотрим, — с сомнением ответил Маркус.

— Да, увидим. — В голосе Реджи звенели уверенность и твердость.

Но наблюдая, как Эффингтон ведет сестру через толпу, Реджи понял, что мисс Кассандра Эффингтон играючи способна отнять у него сердце. Задача была ей по плечу.

Однако этот путь был знаком Реджи как свои пять пальцев, и повторять давние ошибки он не собирался. И взял за правило выказывать чувства только в одном случае: будучи уверенным, что на них ответят взаимностью.

Удачный брак Маркуса и его несомненная любовь к жене заставили Реджи по-новому взглянуть на собственную жизнь. И он увидел жалкого глупца, который всякий раз оставался ни с чем. Душевную опустошенность прогоняло только крепкое похмелье. Обычно на исцеление сердечных ран требовалось недели две, иногда меньше. Проходило время, прежде чем из пепла восставала гордость.

Больше ничего подобного не повторится.

Реджи твердо решил: сначала он дождется, когда полюбят его, и лишь потом открыто заявит о своей любви. Он выберет женщину, которая мечтает о нем также, как он мечтает о ней. И никогда, ни за что в жизни ой не откроет сердце никому — пока не убедится, что его любовь взаимна.

Эту мисс Эффингтон надо держать на расстоянии. Слишком уж она опасна. Чересчур. Открывая охоту на прекрасный пол, Реджи рассчитывал на добычу попроще и послабее.

Судя по виду мисс Эффингтон, падать к его ногам она не собиралась.

Мужчину из тех, к которым обычно влечет женщин, я не оставил бы в комнате наедине с моей сестрой ни на миг. Только в многолюдном обществе.

Реджинальд, виконт Беркли

— Поздравляю вас с победой, милорд. — Кэсси холодно взглянула в серые глаза лорда Беркли, стараясь не думать о том, насколько они загадочные.

— И много вы выиграли, мисс Эффингтон? — осведомился лорд Беркли, поднося ее руку к губам. Он не сводил с нее глаз, его манеры волновали, но были безупречны. Несомненно, сказывалась большая практика.

— Если я и держала пари, с чего вы взяли, что я ставила на вас? — Кэсси подавила желание отдернуть руку. Сделать это значило признаться, что от невинного прикосновения ей неловко и тревожно, и вызвать у лорда Беркли самодовольную усмешку. Да, этот человек оказался слишком высокомерен. — Ведь вы состязались с моим родным братом.

— По правде говоря, мисс Эффингтон, я не знаю, на кого вы поставили. — Он смотрел ей в глаза, и Кэсси никак не могла отделаться от беспокойной мысли, что он видит в них нечто большее, чем все окружающие. Как будто взгляд его загадочных, нестерпимо таинственных серых глаз проникает в самую душу, читает сокровенные мысли. — Просто выразил надежду.

— Ваши слова выдают известный опыт, как и манеры, милорд. — Кэсси удалось без излишней поспешности убрать руку. — А опыт у вас богатый, судя по тому, что говорят в свете о пресловутом виконте Беркли.

Кристиан ахнул:

— Кассандра!

— Пресловутом? — Беркли удивленно вскинул бровь, но тут же засмеялся. — Впервые в жизни меня назвали пресловутым. — Он сверкнул усмешкой, повернувшись к лорду Пеннингтону: — А вы что скажете, Пеннингтон? У меня настолько дурная репутация?

— И на мой взгляд, она портится с каждой минутой, — холодно подтвердил Пеннингтон.

Беркли снова рассмеялся, а Кэсси едва не поддержала его. Несомненно, этот заразительный смех — секрет его обаяния. Пресловутого и так далее.

— Позвольте узнать, мисс Эффингтон, интересны ли вам обладатели скверной репутации?

— Ничуть. На мой взгляд, их следует избегать. — Этот ответ прозвучал так чопорно и по-ханжески, что Кэсси чуть не поморщилась. Она вовсе не собиралась оскорблять собеседника.

— Всех до единого? — Он вытаращил глаза.

— Абсолютно.

— Но вы же не со всеми знакомы.

— Я повидала достаточно.

— А со мной еще не встречались.

— Тем не менее я считаю…

— А я считаю, что по справедливости вы должны дать мне шанс убедить вас, что под маской повесы скрывается приятный и на редкость обаятельный…

— В вашем обаянии я не сомневаюсь, милорд, — решительно перебила Кэсси. — Как и в том, что вы пускаете его в ход при каждом удобном случае.

Он с притворным смирением пожал плечами:

— Коль имеешь талант — изволь им делиться.

— А коль увидел на улице нечистоты — изволь не наступить, — в тон ему произнесла Кэсси, сохраняя невинный вид — столь же притворный, как и смирение ее собеседника.

Кристиан снова застонал. Пеннингтон фыркнул. На миг Беркли растерялся, потом медленно расплылся в улыбке. От этой улыбки дрогнули уголки его губ, а в глубине тела Кэсси возникло престранное ощущение.

— Превосходно, мисс Эффингтон. Очень, очень хорошо. Я сражен.

— Счастлива порадовать вас, — пробормотала она, стараясь не думать о том, что щеки стремительно пламенеют. Что это с ней? Несмотря на свою прямоту, Кэсси никогда не опускалась до грубости. Вплоть до этого разговора.

— Я рад. Чрезвычайно. — Беркли хмыкнул. — Не окажете ли мне честь, позволив проводить вас к столу? Знаете, я умираю от голода, а ваши меткие замечания свидетельствуют, что и вам пора перекусить.

На этот раз застонал Пеннингтон, да и Кристиан наверняка поморщился, но Кэсси этого не заметила. Все вокруг поблекло, отступило на второй план.

Беркли не сводил с нее вызывающего взгляда. Кэсси вздернула подбородок, стараясь не отводить глаза. Безмолвный поединок затягивался, противники словно испытывали силу друг друга. Сердце Кэсси тяжело колотилось, от волнения сжималось горло, остро чувствовалась непонятная связь с совершенно незнакомым человеком. У них просто сходятся мысли. Оба упрямы и сильны духом. Это внушало опасения и в то же время невероятно волновало.