— Алкаш, — едва слышно буркнул себе под нос Агафон. Прохор догадался. Это был спирт, водка, самогон, или что-то в этом роде. — Водяной! — обратился дружинник к старику. — Яшку то верни.

Небрежное движение зеленой руки, и фигура молодого дружинника, как фляжка минутой ранее заскользила по волнам. Разве что в обратном направлении. К берегу. Схватившись за земную твердь, он откашлялся. Потом на корточках, видимо не желая оставаться в воде ни минутой более, засеменил в сторону своих спутников.

— Наглотался? — миролюбиво заметил Агафон.

— Наглотался.

— Значит, пронесет, — сделал вывод старший дружинник.

— Обязательно пронесет, — согласился младший. — А ты говоришь, купаться… — обратился он к Прохору.

Водяной, меж тем, опорожнил сосуд и бросил его на берег.

— В следующий раз больше бери, железяка, хренова! — выругался он заплетающимся языком и уже собрался погрузиться обратно в реку, когда старший дружинник его окрикнул:

— Слышь, Водяной?

— А!

— А у меня еще есть! — сообщил Агафон.

— Иди ты! — не поверил своему счастью старик.

— Точно есть, — подтвердил дружинник и подошел к коню. Вставив чуть не по локоть руку куда-то между пластинами, он извлек на свет божий аналогичную фляжку. У Водяного загорелся глаз.

— Что хочешь? Рыбы?

— Рыба из твоей реки хуже отравы, — огрызнулся Яшка. Теперь, на суше к нему возвращалась смелость.

— Что тогда? — не обратил внимания на издевку Водяной. — Русалку?

— Да иди ты! — обиделся Агафон. — Скажешь тоже. Я женатый человек. Информация мне от тебя нужна. Информация… Смекаешь?

Старик смекнул.

— Что за информация? Чем смогу — помогу! Только и ты не обижай…

— Не обижу, — кивнул Агафон. Затем, видимо для того, чтобы раззадорить старичка, вынул пробку и поднес к носу. Вдохнул, закатил глаза. — На шишках, — мечтательно сообщил он.

— Ну, не томи, военный, — чуть не завопил Водяной. — Что знать хочешь?

— Хочу знать, куда вещи этого жир… — Агафон осекся. — Этого человека с берега делись.

— Куда делись? Куда делись? — удивился старик. — Никуда не делись. Кому они нужны? Грязные, вонючие, вон они под кустом… — Водяной указал на растительность у берега реки.

Все трое, не сговариваясь, рванули туда. И действительно, под лопухами на горе тряпья лежала портупея с кобурой. Прохор обрадовался, но преждевременно.

— А палка где? — завопил Яшка. — Белая с черным. Вот тута лежала…

— Какая палка? — завыл Водяной. — Убить меня хотите? Спросили про вещи, я ответил. Уговор дороже денег. Фляжку гони!

Агафон вздохнул.

— Все это, конечно, хорошо… — он откупорил сосуд и наклонил фляжку так, что из горлышка на землю полилась тонкая струйка. — Но без палки, нам ходу нет.

— Стой! Стой! — Водяной чуть не захлебнулся от огорчения. — Вспомнил. Была палка. Черная, с белым. Ее дендрята забрали. Клянусь! Ну клянууусь!

— Дендрята? — удивился Яшка. — Это выходит…

Агафон покачал головой.

— Выходит у Лешего наша палка, будь он неладен.

— Мужик! Фляжку давай! — завопил старик, хлестнув по поверхности воды чешуйчатым хвостом.

Агафон опомнился, привел фляжку в вертикально положение, да швырнул в сторону Водяного. Пробкой затыкать не стал. То ли намеренно, а толи забыл. Оттого содержимое сосуда полилось в воду. Старик с завидной проворностью ринулся навстречу колыхающейся на волнах бутылке, но не успел. Схватив зеленой рукой, убедился в том, что она пуста и выругался так грязно, что даже у бывалого гаишника уши свернулись в трубочку.

— Изверги, садисты, сатрапы… — сыпал он вдогонку, а дружинники и Прохор уже двигались в сторону от берега реки. В руках у пленника была его портупея с кобурой, которую он, непойми зачем цеплял себе на пояс.

— Это что? — поинтересовался Яшка, которому кожаная вещица, похоже, запала в душу.

— А… — догадавшись к чему ведет дружинник, махнул рукой Прохор. — Наши некромантские прибамбасы. Обычному народу лучше не цеплять… Хозяйство отмереть может.

Яшка поглядел на болтающуюся чуть ниже пояса кобуру и передумал отнимать у пленника занимательную штуковину.

Шли пешком. Чем дальше продвигались, тем плотнее смыкались над головами заросли вековых дубов и лип. В какой-то момент, пришлось оставить лошадей. Их привязали к толстым веткам какого-то раскидистого дерева. Агафон уверял, что до стоянки Лешего уже близко и лучше пробираться через заросли пешком.

Лицо Яшки, меж тем, бледнело так стремительно, что это бросилось в глаза даже Прохору, который не имел привычки пристально разглядывать морды мужиков.

— Ты чего? — поинтересовался старший дружинник, когда Яшка ни с того ни с сего взвыл и бросился куда-то в сторону, позвякивая латами.

Пришлось остановиться, а молодой, забежав за ближайшее дерево, присел на корточки. То, что произошло дальше не оставляло сомнений. Из него выходили последствия купания в речке вонючке. Да так стремительно, что аура девственного леса в одно мгновение обрела сильное, но не очень приятное амбре.

— Он что? Прямо в доспехи гадит? — не удержался Прохор.

— Дундук ты! — отозвался Агафон. — И откуда такой взялся? Элементарных вещей не знаешь.

Он повернулся спиной к некроманту, и тот увидел на стальной заднице едва заметный лючок на замке в виде дверного крючка. Такими запирали дворовые туалеты в деревне у бабушки. Давно. В детстве.

— Полезное изобретение! — съехидничал Прохор, впрочем, не очень явно, чтобы не получить по физиономии. Агафон кивнул.

Из-за дерева Яшка вышел минут через десять. Двинулись дальше, но очень скоро, снова пришлось остановиться. Вода из злосчастной речки полоскала внутренности дружинника с особой тщательностью.

— Как бы лючок не сломался, — зло заметил пленник.

— Не твоего ума дела, — озабоченно отозвался Агафон. — Яшка, ты живой?

— Живой, — прокряхтел молодой из-за дерева. — Вот только не знаю надолго ли. Ну, Водяной, ну сука!

В выражениях Яшка не стеснялся. Оно и ясно. В таком положении, кто угодно соловьем запоет. В перерывах между приступами диареи двигались дальше. На этот раз преодолели по зарослям метров пятьдесят. Прохор и по асфальту столько старался не ходить, все на машине, а тут по пересеченной местности… С непривычки сердце зашлось, со скоростью близкой к частоте работы отбойного молотка. Физические нагрузки были для него чем-то если не новым, то давно забытым. Впрочем, мотор пока держался. Сбоев не давал. Чего не скажешь о пищеварительной системе молодого латника. В очередной раз он взвыл и ринулся за толстый ствол. Оттуда послышался вздох облегчения, а потом…

— Аааа! — завопил Яшка, взмыв вверх тормашками в воздух.

— Куда? — только и нашел, что сказать Агафон, обнажая меч.

Прохор разглядел на ноге болтающегося в воздухе дружинника что-то похожее на веревку…

— Пусти, пусти, тварь! — кричал, выпучив глаза Яшка. Кому он это говорил было не понятно.

— Что там у тебя? — поинтересовался Агафон подбираясь ближе…

— Осторожнее… — попытался предупредить товарища молодой, но не успел. Вслед за первым, в воздух взмыл и второй дружинник.

На несколько секунд Прохор