Джулия обеспокоенно посмотрела на нее:

– Все в порядке?

– Да, все отлично! – буркнула Алекс.

Приткнув машину прямо на улице, она побежала к дому и взлетела по ступенькам. Слышался могучий гул пылесоса, остро пахло мастикой для полов. Минуя гостиную, она увидела, как Мимси, сухонькая, как цыпленок, приводит пол в порядок. Взлетев по лестнице, она чуть ли не бегом добралась до комнаты Фабиана, приостановилась перед ней и легонько постучала. Не услышав ответа, открыла дверь. Постель была нетронута, в комнате ни дорожной сумки, ни разбросанной по полу одежды. В проветренном помещении пахло нежилой чистотой.

Она обвела взглядом комнату и наткнулась на странный неприятный портрет своего сына. Он смотрел на нее серьезно и надменно, засунув руку за отворот пиджака, подобно Наполеону. Глаза полны какой-то холодной жестокости – никакого сходства с его теплыми, живыми глазами. Фабиан преподнес ей портрет в прошлом году как подарок на день рождения, но он ей не понравился; она пробовала пристроить его то на одной стене, то на другой и наконец повесила в комнате сына. Она вздрогнула, взглянув на портрет.

Алекс осмотрела другие комнаты, заглянула в ванную – пусто: вернувшись, Фабиан и следа не оставил. Она вернулась в его спальню, сняла трубку и набрала номер телефона Дэвида.

– Могу я перезвонить тебе? – спросил он. – У меня тут как раз кое-что срочное.

– Как и у меня, – ответила она, поймав себя на том, что голос у нее звучит более взволнованно – чуть ли не истерично, – чем ей хотелось бы. – Фабиан у тебя?

– Нет, – нетерпеливо сказал он. – Прошлым вечером он собирался быть на совершеннолетии у Арбуазов. Он еще не мог вернуться в Англию.

– Дэвид, произошло нечто странное.

– Послушай… я перезвоню тебе через полчаса. Ты у себя в кабинете?

– Нет. Я дома.

Алекс услышала с улицы клаксон, в котором явно чувствовалось нетерпение. Повесив трубку, она сбежала по лестнице. Мимси так и подпрыгнула от изумления, увидев ее.

– Мисси Айтоер, ой, вы и напугать меня!

Алекс торопливо вышла из дома.

– Прошу прощения! – крикнула она маленькому тонкогубому человечку, который, сидя в огромном БМВ, бросил на нее укоризненный взгляд и покачал головой.

Она торопливо залезла в свой «мерседес», отъехала чуть подальше и вернулась на то место, которое только что занимал БМВ. Потом снова возвратилась в дом.

– Так ты не видела Фабиана, Мимси?

Мимси покачала головой:

– Не видеть масса Фабиан. Он не возвращаться домой.

В гостиной Алекс опустилась на диван; обводя взглядом стены абрикосового цвета, она почему-то подумала, как хорошо смотрится комната, и тут же перескочила на другое: странно оказаться дома утром в уик-энд. Глянув на вазу с красными розами на столике у дверей, она улыбнулась. Их доставили из «Интерфлоры» в ее день рождения три дня назад. К ним была приложена карточка с поздравлением от Фабиана. Пурпурные розы – ее любимые цветы. Он всегда преподносил ей красные розы. Она закрыла глаза, прислушиваясь, как снова взвыл пылесос – звук обрел мощь и постепенно перешел в низкое гудение: Мимси безостановочно таскала его взад и вперед по ковру.

Утром Фабиан был в ее комнате, она видела его; но может ли она поклясться в этом?

Она услышала звук открывающейся парадной двери, но не обратила на него внимания – должно быть, молочник; Мимси разберется с ним.

– Мисси Айтоер.

Открыв глаза, она увидела перед собой взволнованную Мимси.

– Полицейский пришел. – Вытаращенные глаза Мимси чуть не вылезали из орбит; она ткнула себе за спину большим пальцем.

– Все в порядке, Мимси, впусти его.

Мимси продолжала смотреть на нее, и Алекс, кивнув, ободряюще улыбнулась.

Через несколько секунд в дверях уже неловко мялся констебль Харпер, держа в руках головной убор; губы у него нервно кривились.

– Простите, что снова беспокою вас, – сказал он.

Алекс убрала падавшие ей на глаза волосы и показала ему на кресло. Сев, он положил фуражку на колени.

– Прекрасный дом.

– Благодарю вас, – улыбнулась Алекс.

– Похоже, у нас проблема. – Он покрутил в руках фуражку. – Даже не знаю, как ее изложить. В больнице в Мелоне лежит молодой человек, который оказался жертвой… м-м-м… дорожного происшествия, – мистер Отто… – Констебль вытащил блокнот и заглянул в него. – Мистер Отто фон Эссенберг. Он говорит, что в машине были еще трое: мистер Чарлз Хетфилд, мистер Генри Хетфилд и мистер Фабиан Хайтауэр. Очевидно, он все еще не оправился от шока.

– Чарлз и Генри Хетфилды?

– Да.

Она кивнула.

– Вы их знаете?

– Да, их родители живут в Гонконге. Чарлз учится в Кембридже с Фабианом. Генри его младший брат. С ними все в порядке?

Побледнев, Харпер опустил глаза и отрицательно покачал головой.

– Насколько я понял… – он снова качнул головой, – они погибли. – Подняв глаза на Алекс, он опять стал вертеть в руках головной убор. – Вы сказали, что видели утром своего сына.

Алекс с трудом кивнула.

– Прошу прощения, это очень нелегко. – Он снова отвел от нее глаза. – Где именно вы его видели?

– Он вошел в мою спальню.

– В котором часу?

– Около шести. Не уверена, но кажется, я посмотрела на часы.

Он старательно записал что-то в блокноте, руки у него подрагивали.

– Около шести?

– Да.

– Здесь?

– Да.

– Но сейчас его тут нет?

– Нет. – Она закусила губу, чувствуя, что не может отрицать очевидное.

– Вы не знаете, куда он ушел?

Она покачала головой – говорить становилось все труднее.

– Он что-нибудь сказал?

Алекс кивнула:

– Только одно: «Привет, мам». Я сказала, что удивлена его столь быстрым возвращением, а он ответил, что устал и пойдет спать. Утром, когда я уходила, он был в своей комнате.

– Вы видели его утром еще раз?

Алекс в упор посмотрела на полицейского:

– Нет, не видела; дверь была закрыта, и я не хотела его будить.

– Вы отправились к себе в офис?

Она кивнула.

Полицейский сделал еще одну пометку.

– Во сколько вы ушли?

– Около девяти.

– А во сколько приходит ваша уборщица?

– Примерно в четверть десятого.

– Этим утром она явилась вовремя?

– Сейчас я спрошу ее.