Смотрю на парня, кутающегося в старый кудлатый плед. Замечаю под ним гидрокостюм.

«Наш спасенный», — думаю, улыбаясь. Навстречу нам с небольшого диванчика, оббитого сиреневой кожей, поднимается кто-то из МЧС в форме.

— Архип Пантелеевич, — протягивает он руку Василиди. — Вот привезли кадра. Хочет лично вас поблагодарить.

— А меня-то за что? — по-простецки изумляется Архип. — Это все жена. Янна Сергеевна с балкончика увидела. Вот и разбудила. Звони, говорит, Архипка, в МЧС…

12

— Янна Сергеевна, — паренек протягивает мне руку. — Благодарю вас! По гроб жизни обязан буду! У меня свадьба скоро… Вот бы погуляли на похоронах, — смеется неловко.

Трусит мою ладошку, не желая выпускать из своих лап. Вижу, как рядом напрягается Архип.

— Да ты молодой еще, — отмахивается он. — Какого в море поперся? Шторм еще ночью начался…

— Так я это… — смущенно мнется пацан. — У берега хотел на волнах покататься. Серф освоить. Не заметил как унесло…

— Если б не моя жена, ты бы сейчас в очереди к святому Петру стоял. И о грехах своих раздумывал…

— Благодарю вас, — радостно восклицает паренек и от избытка чувств целует мою руку.

— Как тебя зовут? — спрашиваю, улыбаясь.

— Петя Ратников, — мямлит парнишка, под моим нажимом выпуская мою руку.

— Петя, — негодующе фыркает Архип. Кивает, давая понять, что аудиенция закончена, по-хозяйски берет меня за руку.

— Нам тут еще Пети не хватало, — бурчит на обратном пути. — Смотрел на тебя голодными глазами, как на сладкую булочку. — Петя, мать вашу!

Обычно муж не позволяет себе никаких ругательств при мне. Но это его «мать вашу» говорит о высшей степени ярости. А значит, буря не за горами.

— Прошу, — тянет Архип, когда двери лифта разъезжаются перед нами. С опаской вхожу первая и в ужасе смотрю на перекошенное злобой лицо.

— Тебя одну даже на пять минут оставить нельзя, — хмыкает Архип, окидывая меня разъяренным взглядом. Придется охранять тебя круглосуточно.

— Да и так полно кругом охраны, — вздыхаю я, все еще надеясь, что пронесет.

— Этот чувак на тебя пялился, будто хотел прям в холле разложить на диване…

— Архип… — пытаюсь я остановить поток обвинений. Но рука мужа опытным движением ложится мне на ухо, словно мяч, толкает в стенку лифта. Больно и ужасно обидно.

— Перестань, — прошу. — Ты же стоял рядом и все видел…

— Вот именно, — цедит Архип и, притянув меня за руку, приказывает. — Сразу пройди в спальню, Янна, и завесь шторы.

— А ты? — гляжу испуганно.

— Велю няне покормить детей и вывести на прогулку. У тебя разболелась голова. И лучше всего полежать в тишине.

— Спасибо, — киваю, отворачиваясь. До твоих тумаков у меня ничего не болело.

— А я полежу с тобой… Знаю одно средство от головной боли. Старинное. Тебе поможет.

Немногим позже, когда муж все-таки оставляет меня одну и со словами «бизнес не ждет!» отправляется в свой кабинет, я, накрыв голову подушкой, пытаюсь уснуть. Не получается. Думаю, как бы мне предупредить Алину насчет анализов и вообще еще раз напоследок смотаться к Макаровым. Но в голове тупо пульсирует боль, и я не могу додумать до конца ни одну мысль. Поднимаюсь с кровати и, накинув халат, бреду на кухню, собираясь выпить обезболивающее. Но только достаю таблетки из ящика, как слышу сзади рассерженный голос мужа.

— Ты что творишь, Янна?

— Пью таблетки от головной боли, — показываю я на облатку.

— А-а, — кивает муж, читая название. — Сказала бы, я б принес…

Мельком оглянувшись, замечаю уборщицу на террасе.

— Хочешь, прогоню, чтобы не мешала? — спрашивает Архип. Но я мотаю головой.

— Пусть убирает. Это ее работа…

Снова ложусь в постель, пытаясь дождаться, когда таблетка подействует. Чувствую, как накатывают безразличие и отупение.

Хорошо бы позвонить Макаровым раньше, чем это сделает мой муж… Предупредить… Но глаза слипаются. А в голове бьется кувалдой непроходящая боль «потом…потом…потом».

Неожиданно я засыпаю. И сон такой чудесный и красочный переносит меня в Прасониси.

Снова Никита пристегивает на мне парашют и тянет за стропы, показывая, как ими управлять. Отворачивается только на секунду. И сильный ветер поднимает меня на высоту второго этажа. Я хочу окликнуть Никиту, но вместо него внизу стоит Архип и разговаривает с кем-то. А я, не желая его звать, молчу, наблюдая, как маленький парашютик поднимает меня все выше и выше. К облакам… К покою и к счастью.

13

Никита

На завершение всех дел в Питере мне хватает месяца. Первым делом, вернувшись в квартиру на Васильевском острове, чуть ли ни с порога выпаливаю Инночке.

— Наверное, тебе лучше найти кого-нибудь другого… Мне нужно вернуться в родной город. Отец просит возвратиться в медицину. Да я и сам чувствую себя чужим и ущербным в бизнесе. Ничего не получается. Лучше и не продолжать…

Моя гламурная подруга смотрит на меня непонимающе.

— То есть как? — враждебно вскидывается. — Мне же обещали…

— Я? — уточняю удивленно. — Ты меня с кем-то попутала, милая…

Стараюсь придать голосу доброжелательные, отеческие нотки. Но легкая насмешливость все же сквозит в каждом слове.

— При чем тут ты! — сжимает кулачки Инна. Морщит идеальное личико. — Папа! Он говорил о тебе только хорошее. Ты, вроде, в бизнесе реально хорошо шаришь. И если мы поженимся, войдем оба в состав учредителей…

— Я не так сильно люблю деньги, Ин, — улыбаюсь. Инна пялится на меня изумленно. А потом кидается драться, норовя попасть нарощенными розовыми ногтями в лицо.

— Ненавижу тебя! — орет во все горло. — Я уже к свадьбе готовлюсь! Платье выбираю и ресторан! А ты?!

— Да я вроде не звал тебя никуда, зай, — делаю шаг в сторону. — Прекрати скандалить. Я никогда тебе ничего не обещал…

— Господи, какая я дура, — истерит Инна, кулем свалившись на диван. Рыдает, закрыв лицо руками.

Смотреть на это шоу, хоть оно и предназначено мне, совершенно не хочется. Выхожу в кухню. Наливаю воду в чайник. Достаю из холодильника сыр, колбасу. Жрать хочется, сил нет! Да и такие простые движения помогают мне сохранить ясность и дать хоть какую-то передышку.

— Это все из-за нее? — то ли спрашивает, то ли утверждает моя бывшая любовница. — Ты же, вроде, ее забыл…

Инна деловито садится за стол, наливает чай только себе. Делает бутерброд с сыром и, откусив чуть ли не половину, жадно жует, будто и не ела никогда.

— Кого? — усмехаюсь, чуть не поперхнувшись. Откладываю бутер в сторону. И настороженно глядя на сидящую напротив Инну, интересуюсь задумчиво. — Ты меня точно ни с кем не путаешь?

— Да точно! — негодующе отмахивается она. — Мама была у гадалки, и та сказала, что у нас