— Я попробую, — осторожно ответила Настя. — Сегодня попробую. Но, боюсь, девочки, Тень мне не позволит. Это касаемо Ирины. А тетка… Она, Тань, мне насчет Тени еще в прошлый раз ультиматум поставила.

— Да ладно…, — не поверила потрясенная Эльза.

Настя кивнула.

— Это как? — нахмурилась Татьяна.

— А вот так! Предупредила, что если Тень выберется снова — у меня будут серьезные проблемы. Вплоть до заточения у Скаанджей и последующего Трибунала.

— Жесткач, — присвистнула Эльза. — И никак насчет помощи?

— В этом вопросе мы с ней не родня, понимаешь? А для Наблюдателя обе мы равнозначны: я и Тень. Даже, наверное, эта кровавая сволочь предпочтительнее — все-таки несколько сотен лет!

— Черт! — от души воскликнула Таня. — Куда не ткнись — везде задница! Неужели все так плохо?!

На нее оглянулись из другого угла вполне согласные алкоголики. Барменша сурово зазвенела посудой.

— Хуже некуда, — заметила Эльза.

— А нечего было выёживаться, — вдруг сказала Татьяна. — Вот мне, например, тоже хотели Истинное имя дать — не приведи господи! Архелия — а, каково? Тоже сейчас бы с ним мучалась. Слава богу, Жрица предков уговорила — одумались в последний момент.

— И какое дали? — занятая своими переживаниями, поинтересовалась Настя, но тут же прикусила себе язык. Об Истинном имени спрашивать было не то не принято, это считалось в их кругу верхом наглости. В иные времена за подобную любознательность головы отрывали.

Подруги быстро переглянулись.

— Не соображает она ничего, — пояснила Эльза. — Совсем в себя ушла.

— Извини, Тань, — виновато произнесла Настя.

— Да, ладно, — махнула Татьяна рукой. — Проехали. Делать-то что думаешь?

— Хочу встретиться со Жрицей, — просто сказала Настя.

Татьяна с Эльзой вновь переглянулись.

— Ты помнишь, что случилось в последний раз? — осторожно напомнила Татьяна.

— Конечно, — кивнула Настя после паузы.

— Мы-то организуем, можешь не сомневаться, — вздохнула Таня в свою очередь. — Только неизвестно, что изо всего этого получится. И, знаешь, совсем не факт, что Жрица воспылает желаем тебя увидеть вновь.

Эльза накрыла Настину руку своей.

Мы, — продолжила Эльза, — займемся твоими комбами. Думаю, снимем к вечеру, ты нам хотя бы пару фоток его оставь. А уж завтра, если у тебя и у нас все получится, мы поговорим со Жрицей. Ты ведь ее знаешь, Насть, прибегать к ней с поджатым хвостом — одно. А придти с устраненной проблемой — совсем другое. И, вообще я думаю, лучше связаться с Младшей. Она более вменяема. Тогда завтра, по результату, мы тебе и перезвоним.

— Спасибо, — неуверенно улыбнулась Настя. — Спасибо вам, девочки!

— Не за что, — кивнула Татьяна. — Главное — будь осторожнее.

1

Утра началось с крика.

Олег, повернувшись и приподняв голову с подушки, различил два голоса: Иринин — легкий, любимый, но сейчас противный, злой фальцет, и тещин — всегда отвратительный густой бас. Причиной ругани наверняка был вчерашний семейный вечер и вопиющее поведение в конец обнаглевшего Олега.

Вчерашний вечер, с трудом вспомнил он. Настя, Мишка…

Его пробрал озноб.

Пунктуальная память разложила все события по полочкам.

Ну, я и выступил, с запоздалым раскаянием подумал он. Бедная Настя…

Дверь комнаты приоткрылась, и мечущая громы и молнии Ирина в распахнутом халате появилась на пороге. Правда, буквально на мгновение. Высунувшись в коридор, она что-то быстро и зло прокричала на странном наречии, очень похожем на лай собаки. Олегу почему-то вспомнились японские диалоги из анимэ-мультиков, которые в последнее время частенько крутили по телевизору. Теща что-то пророкотала в ответ из своей комнаты.

Ирина захлопнула дверь.

— Проснулся? — тяжело дыша, спросила она, наткнувшись на недоуменный взгляд Олега.

— Мне было трудно не проснуться, — заметил Олег. — Как бы соседи милицию не вызвали. А ты что, японский знаешь?

— С чего ты взял?

— А на каком вы только что общались?

Ира присела на край кровати.

— Разве это общение? — грустно произнесла она. — Это бредни старой маразматички.

Олег потер заспанные глаза.

— Слушай, — после паузы открыл он один глаз, — может, давай квартиру снимем, а? Будем жить вдвоем, только ты и я. И никаких тебе тещ, ведьм и эксцессов.

Ирина горько усмехнулась.

— Ты что, забыл прошлый раз? — напомнила она.

Несколько месяцев назад, вдохновленный очередным скандалом с тещей, Олег нашел квартиру. Бегство из ада состоялось поспешное. Даже вещи не собрали толком. Только наслаждаться покоем у них получилось ровно две недели. Нет, любимая теща не звонила, проклиная неверных детей и не вызывала неотложку, как сделала бы любая простая злобная домомучительница. На первой неделе, у Олега внезапно пропали все клиенты: один тяжело заболел, второй попал в аварию, а третий просто отказался работать. А на второй, у Ирины начались жуткие проблемы по женской линии, и несколько общепризнанных, судя по выставленным счетам, светил науки в недоумении развели руками. Лежа в постели, Ира серыми губами тихонько материла свою дорогую маму и терпела невыносимые боли, как партизан.

Олег, глядя на ее мучения, сдался первым.

Собрав прихваченный с собой нехитрый скарб, он привез Ирину домой.

Молча занес на руках в комнату, уложил в кровать и настоятельно попросил Марию Захаровну дочь до вечера не беспокоить. Ира появилась по прошествии пары часов из комнаты сама, с давно забытым румянцем на щеках. И все, по мановению волшебной палочки, вернулось на свои места.

Немедленно пошли грузы, требующие оформления, а Ирина уже на следующий день, напевая что-то себе под нос, сосредоточенно возилась на кухне.

А теща вообще приняла их, словно вернувшихся в родные пенаты, двух бестолковых блудных попугаев.

— Но ведь Настя живет же как-то, — открыв глаза, произнес Олег. — Вполне одна, да еще на другом конце Москвы.

— Настя гораздо сильнее меня, — сказала Ира.

Олег поморщился, как от зубной боли. Опять любимая магия!

— Ладно, — сказал он, поднимаясь. — Тигр-то где?

На своем внутреннем семейном сленге так они называли Марию Захаровну.

— Уже в клетке, — ответила Ира.

Олег, накинув халат, осторожно выглянул в коридор.

Любимая теща Мария Захаровна, утомленнаявчерашними обильными возлияниями, скандалом с Настей и утренней руганью, сидела в своей комнате, а ее громадные тапочки, как линкоры бороздили пустынные просторы коридора. Ставить обувь в калошницу к своим шестидесяти она так и не научилась.