Вереница машин тянулась бесконечно медленно, как люди выдерживают это ежедневно — не понимаю…

Зазвонил укрепленный на панели телефон, я нажала кнопку ответа и включила динамик.

— Деля, привет! — заполнил салон машины голос моей подруги Оксаны.

— Ты где? Вы вернулись уже?

Оксанка отлично знала, что мы вернулись, звонила мне как раз в последний день нашего отпуска, но то ли, по обыкновению, забыла об этом, то ли просто использовала это как предлог для звонка.

А вот это хуже — значит, ей что-то от меня нужно.

С тех пор, как они с Севой оформили развод и разъехались, Оксанка находилась в перманентном поиске очередного мужа, а в нашем возрасте это уже не так просто. Мозги не те…

— Да, я на работу еду.

— На работу? Я думала, у тебя медовый месяц.

— Он закончился.

— Ты, Драгун, никогда не научишься наслаждаться жизнью, — фыркнула моя подруга. — Вышла замуж, и снова на работу — ну кто так делает?

— А должна была немедленно уволиться, и пусть муж кормит?

— Не передергивай, я так не сказала. Просто могла бы дома чуть подольше посидеть, вдвоем бы побыли, молодожены все-таки.

— Нам ничего не мешает побыть вдвоем и после работы. Ты по делу или так, поболтать?

— По делу. Мне нужна твоя консультация, раз уж ты на работу едешь.

О, а вот это даже хуже, чем очередной кандидат в мужья…

Я никак не могла вбить в голову своей подруги мысль о том, что никаких процедур в моей клинике делать ей не будут — у меня такой принцип, я не перекраиваю лица своих близких.

Кроме того, у Оксаны имелась опасная тенденция к увлечению разного рода косметическими процедурами, и я не хотела быть к этому причастной.

Однако она ухитрялась найти какие-то клиники с полулегальными препаратами, и однажды ее лицо здорово перекосилось после инъекций, и мне пришлось устранять дефекты.

С тех пор страсть Оксаны к разным «уколам красоты» немного поутихла, и вот опять она звонит мне с тем же вопросом.

— Что-то случилось?

— Нет, я хотела с тобой посоветоваться. Ну, или с кем-то из твоих врачей, раз уж ты принципиально не хочешь видеть меня своей клиенткой.

— Хорошо, приезжай, посмотрим, — сдалась я, понимая, что все равно мне придется это сказать и сделать, просто после длинных Оксанкиных тирад о том, что я не хочу понять, как ей сложно одной, и как ей необходимы какие-то изменения, чтобы снова выйти замуж. Так что я благоразумно избавила себя от хорошо знакомых аргументов.

— Тогда я через часик выскочу, — щебетнула довольная Оксана и отключилась.

«Через часик» в ее понимании было понятием весьма растяжимым — склонность к опозданиям в моей подруге не удалось истребить ни школе, ни университету, ни работе, которой сейчас у нее снова не было.

Три месяца назад, не выдержав упреков матери, с которой она теперь вынуждена была жить, Оксана устроилась в какую-то фирму, оказывавшую посреднические услуги в сфере недвижимости.

Но все, как обычно, пошло не по плану. Вернее, не по Оксанкиному плану.

Мгновенно оценив ситуацию, моя подруга ухитрилась завести романы сразу с двумя начальниками — рангом повыше и рангом пониже, понадеявшись, что кто-то из них поможет ей остаться в фирме, но нет.

Ее мгновенно «слили» после окончания испытательного срока, здраво рассудив, что ее должность фирме просто не нужна, а работу до Оксаны делали две девочки, не получая за это ничего дополнительно.

Так зачем, как говорится, платить больше?

И Оксанка снова осталась не у дел.

Романы, кстати, тоже мгновенно закончились — никто из избранников не собирался брать на себя ответственность за Оксанку, требовавшую к себе повышенного внимания и пытавшуюся влезть везде, где ее не ждали.

Сейчас она снова находилась в поисках работы и, разумеется, очередного кандидата в мужья. И то, и другое оказалось не так уж и просто.

Оставив машину на парковке для врачей, я сразу направилась в административный корпус, где располагался и мой кабинет, и ординаторская.

Это было мое царство, моя жизнь, мое все.

Я вложила в это место столько сил, времени и труда, что даже теперь удивлялась, как вообще смогла осилить подобное мероприятие. Но я всю жизнь стремилась именно к этому — к собственной клинике пластической хирургии, где будут проводиться самые современные операции, самые сложные, требующие от врачей отточенных навыков и виртуозного владения своей профессией.

И вот я добилась этого — попасть в мою клинику непросто, мы не оперируем без разбора, мы проводим бесплатные операции детям, именно к нам отправляют из городских больниц после тяжелых лицевых травм, именно мои хирурги восстанавливают людям лица в особенно тяжелых ситуациях.

Да, безусловно, мы проводим и косметические операции, но это никогда не являлось для клиники приоритетным направлением, и я позволяю врачам самим решать, браться ли за переделку и без того нормального носа очередной скучающей дамочки или отказать ей.

Именно для этого в штате у меня хороший психолог, а для окончательного решения всегда приезжает на консультацию психиатр. Кстати, о психологе…

После гибели Евгения Михайловича, работавшего в клинике со дня ее основания, я с большим трудом нашла ему замену. Как-то сложилось, что врачебный коллектив в клинике мужской, и это вовсе никак не связано с моими комплексами — мол, незамужняя начальница предпочитает не видеть вокруг себя более удачливых товарок. Просто с мужчинами мне легче работать. И, как назло, на собеседование на должность психолога шли сплошь молодые девушки, едва окончившие институты, большей частью даже не профильные.

Это меня страшно возмущало — я искренне считаю, что клинический психолог должен иметь медицинское образование, а не диплом психологического факультета заборостроительного института.

Это сильно усложняло мне выбор, но я упрямо стояла на своем, и, в конце концов, пришел тот, кто, по моим представлениям, абсолютно соответствовал требованиям.

Молодой мужчина лет тридцати в белой рубашке и серых брюках перешагнул порог моего кабинета как раз за две недели до моей свадьбы.

— Иван Владимирович Иващенко, клинический психолог, — представился он, слегка склонив голову к левому плечу.

— Присаживайтесь, — пригласила я, жестом указав ему кресло.

— Окончил местный медицинский, — продолжал кандидат, опустившись в кресло и положив перед собой на стол довольно потрепанный портфель, каких, как мне казалось, уже давно никто не носит. — Потом факультет клинической психологии в Москве. Практиковал несколько лет там, потом вернулся.

— И что же побудило вас бросить карьеру в столице?