Дрю оглядел его одежду: какое-то случайное старье. Многослойные грязные одежки были явно велики и висели на нем, как на вешалке, а главное, совершенно не подходили для жаркой техасской весны. Может быть, парнишка хотел скрыть свою худобу? Или боялся, что кто-нибудь позарится на его жалкое имущество, и он все надел на себя?

— Нужно согласие повара, — объяснил мальчику Керби. — Если он согласится, плачу двадцать долларов плюс кормежка.

Юнец кивнул.

— Но если не справишься, уволю. Льюис снова кивнул.

— А ты не шибко разговорчивый, — заметил Керби.

— Не знал, что вам нужны болтуны.

Ответ был дерзок — так ответил бы и сам Дрю в далекой юности.

Керби повернулся к шотландцу:

— Посмотри, чтобы юнца накормили. Я поговорю с поваром.

— Мне надо о лошади позаботиться, — сказал Льюис. — Задать ей овса, если у вас найдется.

— Не беспокойся. Твоя лошадь будет есть вместе с нашими. Хотя не похоже, чтобы она долго протянула.

— Не пойдет, — отрезал Гэйб. Керби остановился.

— Что ты сказал?

— Я сам о ней позабочусь, — упрямо повторил парнишка. — Это моя лошадь.

— Если Джед согласится тебя взять, поедешь в фургоне, и лошадь тебе не понадобится. К тому же все погонщики сдают своих лошадей в общее пользование. Хотя от этой, — Керби покачал головой, — проку не будет. Лучшее, что для нее можно сделать, это пристрелить.

Глаза юноши расширились от ужаса.

— Нет. Она будет со мной. Я стану за ней ухаживать.

— В таком случае можешь искать другую работу.

Дрю понравилось мужество паренька. Ему отчаянно нужна работа, но он отказался бросить свою жалкую клячу.

— Может быть, у лошадки еще есть силы, — тихо сказал он.

Керби засомневался:

— У этой клячи?

— С ним плохо обращались и морили голодом, — повторил мальчишка. — Он в этом не виноват.

— Давно он у тебя? — спросил Керби.

— Всего неделю, мистер Кингсли. У него сильный характер. Мы проехали с ним всю дорогу от Пикенса.

Керби перевел взгляд с коняги на Гэйба Льюиса, потом снова посмотрел на лошадь и наконец пожал плечами в знак согласия.

— Черт с тобой! Но ты за него отвечаешь. Если не потянет наравне с другими — выгоню обоих.

— Потянет. Он уже окреп. — Льюис помолчал. — А что такое фургон?

— Черт, да ты совсем зеленый! — Керби был явно раздражен. — Ну, повозка для одеял, запасных седел, инструмента. В перегоне на такое расстояние каждый дюйм фургона должен быть использован для припасов и снаряжения.

Парень, видимо, очень удивился, но ничего не сказал. Кингсли выругался, хмуро посмотрел на Дрю и зашагал к загону.

Дрю улыбнулся юноше, но тот лишь хмуро взглянул на него и с явным усилием слез с лошади.

— Меня зовут Дрю Камерон, — представился Дрю. Юнец недоверчиво взглянул на него.

— У вас чудной выговор.

— Я из Шотландии, — объяснил Дрю. — Другие работники прозвали меня Скотти — так в шутку иногда называют шотландцев.

Паренька, похоже, ответ не удовлетворил, но больше он вопросов не задавал и молча последовал, за Дрю к конюшне.

Остановившись возле свободного стойла, Дрю смотрел, как Гэйб поставил туда лошадь и начал снимать седло. Дрю насыпал в кормушку овса. Лошадь посмотрела на него кротким, благодарным взглядом, и он понял, почему юноша к ней привязался. Черт возьми, у него тоже был конь, которого он любил… может быть, даже чересчур. Дрю ощутил горький привкус во рту, когда вспомнил…

— Я сам о нем позабочусь, — резко остановил его юноша.

— Ты его назвал как-нибудь?

— Билли, если это вас интересует.

— Странное имя для лошади.

— Но это не ваша лошадь.

— Нет, не моя, — согласился Дрю.

Гэйб вынул у Билли мундштук и снял уздечку. Потом вернулся к седлу и стащил его со спины Билли. Дрю сразу заметил, что Гэйб неопытен в обращении с упряжью. У него не было ловкости, которая дается практикой.

Дрю опустил взгляд на руки юноши. Они были в перчатках. Новых перчатках. Внимательно приглядевшись, он понял, что вся его одежда тоже новая, хотя он вроде бы старался это скрыть. Пыль и грязь лишь недавно покрыли ее, грубые холщовые штаны не успели даже обмяться.

— Вам известно, что пялить глаза невежливо?

Раздраженный вопрос заставил Дрю оторвать от юнца взгляд.

— Виноват, — обронил он, но продолжал внимательно рассматривать мальчишку, впрочем, уже не так откровенно. Он заметил еще кое-какие несоответствия. Было что-то странное в его речи. Например, слово «ихний» звучало в его устах как совершенно чужеродное. У Дрю был чуткий слух. Это природное свойство очень помогало при игре в карты. Дрю Камерон слышал малейшие нюансы в голосе противника: страх, отчаяние, попытку блефовать. И все это он уловил в интонации Гэйба Льюиса.

Нотки отчаяния и хвастовства можно объяснить бедностью и нуждой, но чего он боится? Может быть, что-то скрывает? Возможно, он беглец или даже кое-кто похуже?

Дрю не забыл ни о нападении из засады, ни о том, что оно может повториться. И он помнил слова одного из наемных убийц: «Этот коротышка». Дрю очень сомневался, чтобы стоящий перед ним худенький паренек мог нанять убийцу, чтобы расправиться с богатым скотоводом… а впрочем, даже комар может заесть медведя.

Да нет, чепуха! Должно быть, последние месяцы, когда Дрю постоянно страшился, что потеряет едва обретенную сестру, сделали его чрезмерно осторожным и подозрительным. И все же… человек, которого он никогда ни в чем не подозревал — тренер лошадей, — оказался убийцей и похитителем детей. Этот горький опыт напомнил Дрю, что и люди, и вещи часто оказываются совсем не такими, какими кажутся.

Взявшись рукой за загородку, он спросил:

— А ты сам-то откуда?

Льюис продолжал скребницей чистить лошадь.

— Из разных мест.

Дрю и сам так нередко отвечал — и теперь кивнул.

Льюис имел право на частную жизнь, если она не опасна для других.

— Жилые бараки рядом. Можешь занять любую свободную койку, — посоветовал Дрю, зная, что в бараке есть несколько свободных мест.

— Когда мы отправляемся?

Дрю расслышал в голосе мальчишки нетерпение.

— Через два дня.

— А кто вы такой?

Льюис положил щетку и обернулся к нему. На этот раз он смотрел на Дрю в упор. Взгляд не правдоподобно синих глаз был холодным и сердитым.

Шотландец пожал плечами: