А меня просто злость душит! Нашел время крутить любовь! Своих женщин, что ли, мало?!

— Моя задача вытащить тебя из плена! Зачем тебе сдалась эта баба?! — цежу тихо сквозь зубы, хотя хочется наорать на тупого генеральского сынка.

— Я не баба, — звучит на чистом русском из-под паранджи. Сказать, что я удивлен — ничего не сказать. Появляется острое желание этой дуре всыпать по заднице. — Выбирайте выражения, полковник Багиров, — прилетает раньше, чем я успеваю открыть рот и выговорить на могучем русском все, что думаю об этом дуэте. Этот дерзкий голос натягивает все нервные волокна до предела.

— Я ей ничего не говорил, — поднимает вверх руки Каручаев. — Она тебя узнала.

«Узнала?» — готов сдернуть с нее этот черный балахон. Поднимаюсь на ноги и нависаю над ней.

— Кто. Ты. Такая? — мой нордический темперамент готов дать трещину.

— Сейчас важно не то, кто я такая, а как нам всем выбраться отсюда живыми, — полтора метра недоразумения смеет меня отчитывать. Разговорилась… твою дивизию! — Когда будете составлять новый план побега, рассчитывайте забрать с собой не только нас, но еще и Тарика.

— Какого… еще… Тарика?! — цежу сквозь зубы. У меня мозг закипает.

— Моего мужа…

Глава 7

Багиров

«Мужа?!»

— Я скажу Тарику, чтобы он нам оружие приготовил, — произносит эта русская, резко разворачивается и уходит. Мне тоже не стоит здесь задерживаться, привлекать внимание.

Моя задача — делать вид, что я помогаю шахидам и очень сильно боюсь за свою жизнь. До второго налета времени мало, а дел много. Но вместо этого я проматываю в голове открывшиеся факты!

Она еще и замужем! Этот Тарик тоже русский? Почему позволил ей бегать по ночам к Каручаеву? Осознали, что попали в задницу, и хотят из нее выбраться?

Не каждый русский муж позволит своей жене бегать помогать другому, не станет наблюдать за их нежностями и геройскими выходками, а тут… Тарик! Мать его… отец любил! Что это за джихадист, который ее за такое поведение не казнил?

— Им можно вообще доверять? — спрашиваю Юрку, который все это время наблюдает за мной. Злит своей ухмылкой.

— Тебе можно, — дерзит гаденыш. Едва живой, но свой сучий характер проявляет в полной мере.

— Оставить бы тебя джихадистам, — выплевываю в сторону Каручаева. Парни косятся на него, видать, в курсе, что он за гнида. Никто не спешит меня переубеждать.

— Оставь, если хочешь, а ее вытащи отсюда живую и здоровую, — абсолютно серьезно произносит Юрка.

— Кто она? — этот вопрос не дает мне покоя.

— Та, которую люблю больше жизни! — произносит твердо, без капли сомнений. Видел я, как он на шахидов бросался, чтобы они ее не заметили.

Не станет Каручаев ради обычной бабы бросаться такими словами. Неужели этот эгоист способен так сильно любить женщину… чужую женщину?

В ней определенно что-то есть: сила духа, бесстрашие, которое я бы обозвал бабьей дуростью. А еще глаза… Да, красивые. Взгляд цепляет. Но сколько проблем эти голубые глазки могут доставить…

Хватит о ней думать!

Те из джихадистов, что пообразованнее, под предлогом спасти женщин и детей бегут в деревню. Мирное поселение вряд ли будут бомбить, шанс спрятаться и выжить там больше. Другие вывозят раненых.

Быстро выясняется, кто такой Тарик. Видимо, с подачи супруги сеет панику в рядах джихадистов. Еще и умная, зараза! Тарик предупреждает шахидов, что будет еще один налет. Возможно, два. С рассветом легче будет нанести точные массированные удары. Многие с ним соглашаются, мало кто готов остаться и защищать руины, в которые в скором времени превратится лагерь. Русскую замечаю в толпе лишь один раз. Быстро передвигается, на плече два автомата. Успела переодеться в военную форму, но лицо прячет под никабом.

О пленных на какое-то время забывают. Джихадисты бегут. Хреново то, что машин в лагере не осталось. Если уходить пешком… то только через минные поля. Внимание шахидов ослаблено, мне удается достать шесть гранат, автомат и пару магазинов с патронами.

Звоню связному перед самым началом операции, но связи нет.

Хреново!

Часа полтора уходит на то, чтобы подготовить побег. Плана никакого, потому что кругом хаос! Шанс, что все получится, совсем небольшой.

Кто без моего сигнала отдал приказ об авиаударах?!

Кто-то все-таки вспоминает о пленных и предлагает их расстрелять. Откуда я об этом узнаю? Тарик мне сообщает, он неплохо говорит по-английски. Часть шахидов спускается в подвал, вторая часть отправляется под навес, к нашим ребятам.

Тихо убрать не получается, шахиды издалека передергивают автоматы и открывают огонь. Не сразу получается открыть ответный огонь, сначала нужно было выбежать из зоны видимости. Мы вынуждены стрелять в спины, чтобы спасти наших ребят. Тела быстро оттаскиваем к стене, забираем оружие. Время идет на секунды…

— Уходим! Уходим! — подгоняю парней.

— Где Аврора? — кричит Юрка, держась за бок. Еще один из парней ранен в ногу.

Два трехсотых! Как далеко мы убежим? Они и так еле на ногах стоят.

— Я здесь, — влетает Аврора, теперь я хоть знаю, как ее зовут. За спиной полный военный рюкзак — как она его только доперла? Рюкзак забирает у нее муж.

— Бегом, — указываю на проем в стене чуть впереди нас. Подхватываю Каручаева, потому что русская Аврора собиралась осматривать его рану. Нашла время, идиотка! Другой парень, хромая, бежит сам, там пуля прошла навылет.

Если кто-то поднялся на смотровую вышку, нас изрешетят из пулемета. Оглядываться времени нет, нужно смотреть под ноги, тут кругом расставлены мины и разбросаны «лепестки». Да и с трехсотым на плече не развернешься.

— Нам в другую строну, полковник, — останавливает нас Тарик, когда мы отдаляемся на приличное расстояние от лагеря. Меня напрягает, что ему так много известно. Отрезать бы одной болтливой шахидке язык!

— Там нас будут ждать мои люди, — жестким тоном.

— Если там были ваши люди, сочувствую. Вечером вчера звонил Абу Али и сообщил, что они отомстили за Абу Вахиба, убили всех неверных, загнав тех в ловушку. Поэтому ваше командование отдало приказ об авиаударах. В ту сторону идти нельзя, — Тарик говорит, а я перед собой ничего не вижу. Хочется кричать о боли. Сердце словно в тисках сжало. Сбрасываю на землю Каручаева. Я эту суку на себе тащу… Из-за него сложили головы мои ребята!

Матрос… Старый… Пепел…

Перебираю в памяти их лица…

Точно знаю, что они бы не сдались в плен. Бились бы до последнего…

— Я бы не верила Абу Али, — подает голос Аврора. Она сидит на корточках у ног Юрки и пытается его поднять. — Он подлый, мог придумать такое,