– Если честно, не так чтобы очень, – ответила я. – Папа пьёт иногда растворимый… По мне, это гадость.

– Растворимый – это точно гадость! Наш совсем другой. Когда я пришла в компанию, то кофе не любила совершенно. А теперь он мне нравится. И честность ваша тоже, кстати, нравится!

– Спасибо…

– Вы готовы убираться? Мыть полы, посуду? Наши работники универсальны: бывает, ты и кофе варишь, и на кассе, и по залу…

– Да, готова! – Я сразу подумала, что, расхаживая по залу в поисках грязной посуды, познакомиться с каким-нибудь симпатичным дизайнером будет даже легче, чем стоя весь день за стойкой.

– А как долго вы хотите тут работать?

– Ну, до следующего лета всё равно мне делать нечего… Так что год как минимум. Конечно, если не будете обижать.

– Мы тут никого не обижаем. Кормим даже даром.

– А директор кофейни не злой? Я имею в виду, той, которая около архитектурного института. Мне хотелось бы работать именно в ней.

– Ну, на мою злобность подчинённые пока что не жаловались, – ответила женщина, усмехнувшись.

– Вы?!.

Как неудобно! А я-то, начитавшись всяких статей о работе, решила, что буду иметь дело с менеджером по персоналу!

– Да, я директор двух кофеен – у Архитектурного и этой. Простите, что я сразу не представилась: Галина. Вы готовы выйти с понедельника?

– С понедельника?!

До сих пор, несмотря на благожелательный тон беседы, я не предполагала, что всё настолько легко! В статьях было написано, что после собеседования менеджер обычно отвечает «мы подумаем» и больше не звонит. А на деле всё просто и быстро! Я была так удивлена положительным решением, что опять испугалась: слишком уж резкая перемена обрисовалась в моей судьбе.

– Да, с понедельника. Раньше нельзя: вам ведь нужно сделать медицинскую книжку, собрать документы, оформиться, взять униформу, учебник…

– Учебник?!

– Учебник бариста. У вас, конечно, будет и наставник, но учебник пригодится. Сейчас напишу адреса…

Весь следующий день я моталась по городу: искала в магазинах бланки трудовых книжек, добывала себе справку о флюорографии, ездила в главный офис и в отдел кадров владеющей «Корицами» фирмы: почему-то они оказались в промзоне за городом. Но больше всего времени ушло на изготовление медицинской книжки: такого специального документа, где говорилось, что я здорова и ничем не заражу еду в кофейне. Мне выдали адрес какой-то особенной поликлиники, которая занималась такими книжками. Она оказалась набита людьми под завязку: будущие торговцы, официанты, повара и воспитатели детских садиков спешили обзавестись заветной бумажкой. Отстояв в шести очередях, я была осмотрена несколькими врачами, сдала кровь, получила прививку (сама не поняла, от чего)… Вышла из поликлиники и почувствовала себя совершенно измотанной. День прошёл как на автомате. А ведь я ещё даже не приступила к работе! Что же будет дальше?.. Страшновато…

Добравшись до дому, я распечатала пакет с униформой, который мне выдали в офисе фирмы. Мне не терпелось примерить эту одежду. Ведь это был знак нового статуса, знак того, что отныне я была уже не одинокой бездельницей, а частью команды «Корицы» и полезным членом общества! Кроме того, мне, как и всякой девчонке, нравилось мерить шмотки. И что же я обнаружила?

Чёрная рубашка была сшита из какой-то отвратительной синтетики, плохо гладилась, портилась от утюга, а что самое главное, оказалась размера пятидесятого. На мне она болталась как на пугале. Надетый поверх рубашки фартук мог бы исправить ситуацию, если б не оказался слишком коротким: он явно был пошит на какую-то жирную коротышку, а мне, стосемидесятипятисантиметровой стройной девушке, пришлось завязать его где-то в районе рёбер. Ко всему этому «великолепию» полагалось носить собственные чёрные брюки. Я нашла в шкафу какие-то старинные, напялила всё вместе, пошла к зеркалу… Ещё ни разу в жизни я не видела себя такой безобразной! Неужели мне придётся в этом виде проводить целые дни?! Как глупо думать, что какой-нибудь студент на меня взглянет!..

Боже мой, во что я вляпалась!..

За несколько дней, прошедших между собеседованием и моим первым рабочим днём, я успела несколько раз пожалеть о том, что ввязалась во всё это дело, и снова обрадоваться, предвкушая новый коллектив, новую дружбу, новый опыт и деньги – не подаренные предками, а собственные. Наконец настало утро понедельника, и к моим смешанным эмоциям добавилась ещё одна – желание поспать ещё хоть часик. Открывалась «Корица» в восемь часов, но приходить полагалось к семи, чтобы всё подготовить. Соответственно, встала я в полшестого. И хочешь не хочешь – идти на работу.

Без пятнадцати семь главный вход в «Корицу», естественно, был закрыт. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы найти чёрный: он находился с обратной стороны здания и был практически неразличим среди множества других серых дверей на сером фоне. Нужный вход я узнала по мусорному контейнеру, на котором синей краской было намалёвано «Корица». Поблизости имелось ещё несколько бачков с названиями фирм и заведений, расположенных по соседству. «А что, если я проведу весь сегодняшний день, таская разный мусор на эту помойку? – мелькнула мысль. – Новичкам ведь любят давать грязную работу!» Что и говорить: кафе, очаровавшее меня своей шикарной, романтичной обстановкой, повернулось совсем другим боком…

Подсобное помещение «Корицы» тоже отнюдь не походило на её изысканный зал. Я оказалась в тесной каморке, набитой людьми и вещами, причём эти вещи совершенно не складывались в какую-либо систему, по которой можно было бы судить о предназначении помещения. Слева стоял стол с компьютером: сидящую за ним Галину было едва видать из-за кучи разных бумаг, водружённых справа и слева. Справа находилась гладильная доска: за ней стоял Валера, пытавшийся привести свой измятый фартук в божеский вид. В глубине помещения имелся ряд шкафчиков вроде тех, что стоят в супермаркетах и служат хранилищами для сумок. На моих глазах парень и девушка вытащили из них форму и начали переодеваться, совершенно не стесняясь и вообще не обращая внимания ни друг на друга, ни на остальных людей, набившихся в каморку. Самое интересное, что этим двоим приходилось стоять, едва ли не прижимаясь друг к другу: таким узким было расстояние между рядом шкафчиков и стеллажом, на котором громоздились пакеты сливок, молока, здоровенные мешки кофе и упаковки разных напитков. Ещё одна девушка, в которой я узнала обслуживавшую меня Анну, сидела прямо на полу по другую сторону от стеллажа и ела растворимую овсянку из кофейной кружки; над её головой красовались огромные упаковки с мочалками, тряпками, мусорными пакетами и насадки для швабр, обещавшие вот-вот свалиться в кашу. Кроме всего перечисленного, в каморке имелись хромированная раковина, вешалка для одежды и расставленные там и тут картонные коробки с неизвестным содержимым.

– Это Женя, наша новая бариста! – объявила директор, заметив меня. – Форму не забыла? Одевайся.