– Ladies and Gentlemen, – сказала мама в микрофон, когда они вернулись к обеду в «Ring Premier Hotel». – If you like our trip our driver and I will be very thankful for your gratitude[1].

Тут водитель дядя Володя поставил пустую железную банку из-под печенья на переднюю панель у выхода из автобуса, и у Егора сжалось сердце при виде того, как мама, стоя у автобусной двери, прощалась с иностранцами, а они, проходя мимо неё и не глядя ей в глаза, клали в эту банку рубли, доллары и евро.

«Боже мой! Мамочка моя дорогая! – думал Егор, и слёзы сами собой покатились из его глаз. – Так вот как ты зарабатываешь на меня и Витю, на нашу еду, одежду, компьютер… Да я!.. Да я вырасту, стану хоккеистом и буду зарабатывать, как Рагулин, Буре, Малкин, Овечкин! Я тебе обещаю!»

А мама, которая, видимо, не предусмотрела неизбежность такой сцены на глазах у сына, теперь прятала от него глаза и делила выручку с дядей Володей-шофёром.

Впрочем, выручка была, наверно, неплохая, если дядя Володя весело сказал:

– Ну, Таня, ты молодец! Я твой должник! А давай я вас в «Торпедо» отвезу. На хоккей. Там же твой старший сегодня с моим «Буревестником» играет.

– Правда? – удивилась мама.

– А ты не знаешь? Поехали! – И дядя Володя лихо тронул огромный интуристовский автобус.

* * *

К тысячелетию Ярославля старый Дворец спорта «Торпедо» на улице Гагарина был реконструирован и теперь стал просто красавцем с жёлто-солнечным фасадом и прозрачной голубой кровлей.

На трибунах ледовой арены было полгорода подростков и, конечно, школа Виктора и Егора чуть ли не в полном составе (среди них была и Катя из 7 «Б»).

Шум стоял невообразимый, игра была в самом разгаре, второй период, табло показывало счёт – 2:1 в пользу «Соколов „Локомотива“».

Свободных мест не было, Егор на костылях, его мать и шофёр автобуса стояли у бокового входа. Отсюда арену было видно только наполовину, но рядом была открытая будка одного из спортивных комментаторов, и было слышно, как он вёл репортаж:

– …Конечно, тренер «Птенцов „Буревестника“» держит свою ударную тройку в запасе, выжидая, когда «Соколы „Локомотива“» устанут и выдохнутся…

Между тем на площадке шла яростная схватка. Виктор, как левый нападающий, прорвался в зону защиты «Птенцов „Буревестника“», обвёл защитника, сделал пас партнёру, сам буквально пролетел за воротами, вынырнул с правой стороны, получил пас и тут же мощным ударом клюшки послал шайбу в ворота. За воротами «Птенцов» вспыхнул красный фонарь.

– Шайба-а-а! – закричал спортивный комментатор, а Катя и все трибуны, на которых сидели одноклассники Виктора и Егора, радостно вскочили, крича и скандируя: – Виктор! Виктор! Ю-ра-сов! Ю-ра-сов!

И это, конечно, не ускользнуло от глаз Романа Бугримова, сидевшего на скамье в ожидании своей очереди выхода на лёд.

Табло показало 3:1 в пользу «Соколов „Локомотива“», и тут прозвучала сирена – конец второго периода.

Трибуны забурлили броуновским движением болельщиков, разгорячённые команды ушли в раздевалки, и герой первых двух периодов Виктор Юрасов, проходя в раздевалку, нашёл взглядом Катю, улыбнулся ей и ушёл с гордо поднятой головой. А брата и мать, стоявших сбоку, он не заметил. Зато их заметила Катя. Сдвинув своих подруг, она позвала их и усадила рядом с собой. А дядя Володя, водитель автобуса, устроился по соседству.

Теперь им была видна вся ледовая арена, скамейки игроков и их тренеров.

Радио передавало рекламу и громкую музыку, рядом с табло огромный экран демонстрировал самые яркие моменты первых двух таймов, в том числе как Виктор Юрасов забросил две красивые шайбы.

Наступил третий период.

Обе команды вышли на лёд, и спортивный комментатор, сидя в своей будке, тут же сказал в микрофон:

– Ага! А вот и ударная тройка нападающих «Птенцов „Буревестника“» – Бугримов, Косичкин, Круглов! А кто против них? Ну, конечно, самая сильная тройка «Соколов» – Юрасов, Вышинский, Колобов. Что ж, посмотрим, кто кого…

Впрочем, ни Егору, ни его маме, ни всем остальным зрителям и болельщикам эти комментарии были ни к чему, они и сами увидели новую расстановку сил – на вбрасывание шайбы встали друг против друга Виктор Юрасов и гора мышц, юный ярославский Валуев – Роман Бугримов. Наклонившись к центру круга, он исподлобья смотрел на Виктора.

– Бугор, давай! – закричал Костя Зайцев с противоположной трибуны.

– Рома, не подкачай! – вдруг громко сказал шофёр интуристовского автобуса, сидевший по соседству.

– Ма, как его фамилия? – негромко спросил Егор.

– Шофера? Бугримов. А что?

Свисток! Вбрасывание!

Что вам сказать? К сожалению, буквально через тридцать секунд счёт стал 3:2, а ещё через две минуты уже 3:4 в пользу «Птенцов „Буревестника“». Но дело не в счёте, который рос с космической скоростью. Дело в том, что Бугор явно охотился за Виктором по всей площадке и всем своим весом вмазывал и вбивал его в бортики или просто сносил с ног. Всех остальных игроков и защитников «Соколов „Локомотива“» он легко обводил, да они и сами явно увиливали с его дороги, когда он, получив шайбу, летел к их воротам. Но Виктор был единственным, кто не избегал столкновения, а порой даже успевал перехватить у Бугримова шайбу, однако это обходилось ему такими сшибками и ударами, что борта трещали, трибуны охали, мать невольно хваталась за голову, а Катя в ужасе закрывала рукой и рот, и глаза.

– Ты чо делаешь? Ромка, ты чо с ним делаешь? – растерянно твердил на трибуне шофёр автобуса и даже пробовал кричать: – Рома, перестань! Рома!..

Но Роман Бугримов его, конечно, не слышал и успокоился только тогда, когда Виктор Юрасов, сбитый им в очередной раз, уже не смог подняться со льда и врачи унесли его на носилках в санчасть.

Мать побежала туда, и Егор на своих костылях поскакал за ней.

А игра продолжалась и закончилась со счетом 7:4 в пользу «Птенцов „Буревестника“».

* * *

Хотя всё тело у Виктора было в синяках и чёрных пятнах гематом, рентген показал, что все ребра, слава богу, целы. Тем не менее ровно неделю Виктор пролежал в постели, бессильно наблюдая со своей верхней полки за упорными попытками брата заставить свою ногу ожить и ходить.