— Представление мы можем посмотреть завтра вечером. — И обе девушки поднялись, и вышли из зала.

По дороге к складу они встретили Джорджи. — Я все видела из-за кулис, — сказала Джорджи. — Мартина настоящая героиня! К счастью, она не получила серьезных ушибов. Вы что, не будете смотреть спектакль?

— Сегодня вечером не будем, — сказала Нэнси.

Она поделилась своими планами с Джорджи, и та решила присоединиться к подругам. Когда девушки вошли в помещение склада, члены труппы, принесшие паланкин, как раз из него выходили.

— Бедная Мартина! — сказала Бесс. — Думаю, я бы тоже слегка рассердилась, если бы меня вывалили на пол в центре зала на глазах у всей публики.

— Думаю, она рассердилась не слегка, а очень даже сильно, — усмехнулась Нэнси.

Она принялась рассматривать алую подушку сиденья, расшитую старинным цветочным узором, и вдруг заметила листок бумаги, засунутый под сиденье. Нэнси схватила его, развернула и удивленно подняла брови.

— Вот это да! Похоже, опять наш сочинитель. Тот же старомодный почерк. — И она прочла записку вслух:

«Что хочешь ты? Меня убить ты хочешь?

О, помогите!»[5]

Разумной королеве Гамлет страх внушил,

Хотя ее последний час еще не наступил.

Разумны будьте, упреждаю вас:

Не так далек и ваш последний час.

— Мне это совсем не нравится, — испуганно пролепетала Бесс.

— И мне тоже, — согласилась Джорджи. — Звучит как смертный приговор.

— В то же время это очень убедительное предупреждение, — заметила Нэнси. Она еще раз перечитала стихи. — Приведенные строчки — реплика королевы из «Гамлета». Поскольку Мартина королева и она единственный человек, кого носят в паланкине, не исключено, что угроза адресована ей. — Нэнси немного помолчала. — Если кто-то преследует Мартину, то как объяснить упавшую стойку с оружием и первую записку? Преступник явно покушался не на нее.

— Это напоминает какую-то загадку, — заметила Джорджи.

— Довольно страшненькую загадку, — прибавила Бесс.

— В общем, независимо от того, на кого покушались, из записки ясно одно: паланкин поломался не случайно, — сказала Нэнси.

Она осмотрела поврежденный шест. Он сломался как раз в том месте, где его держал один из лакеев. Поверхность надлома была на три четверти совершенно гладкой.

— Что-то непохоже, чтобы шест сломался от тяжести, — заметила Нэнси. — Скорее всего, его специально надпилили. Как только нагрузка увеличилась, шест должен был сломаться. — Немного подумав, она прибавила: — Ты не знаешь, Джорджи, кто имеет доступ в этот трейлер?

— Насколько мне известно, — пожала плечами Джорджи, - сюда может зайти фестиваля

По предложению Нэнси девушки принялись искать какие-нибудь улики, но в трейлере не было ничего, кроме небольшого количества разного хлама.

— Нам, пожалуй, лучше вернуться в театр, — со вздохом сказала Нэнси. — Я бы хотела поговорить с Филиппом Шоттером.

Приблизившись к театру, девушки увидели, что зрители толпятся у прилавка с прохладительными напитками.

— Наверно, сейчас антракт, — заметила Нэнси. — Пойдемте за кулисы и поищем Филиппа.

За кулисами директор театра поздравлял актеров с удачным исполнением ролей и отдавал распоряжения насчет следующего акта. Вдруг послышался стук каблуков — быстрой, решительной походкой за кулисы прошла Мартина Деври. Обернувшись, Нэнси увидела, что актриса направляется к Шоттеру.

— Мартина! — воскликнул Шоттер. — Слава Богу, вы в порядке. Каким образом мог сломаться этот чертов паланкин?

— Как будто вы не знаете! — холодно глядя на него, язвительно сказала Мартина. — Вы ожидали, что я ударюсь лицом, не правда ли? Вам хотелось надо мной поиздеваться, так ведь?

— О чем вы говорите? — изумился Шоттер. — Я не знаю, что случилось с паланкином. Но мы это выясним и…

Мартина, однако, его уже не слушала. Отстраняя столпившихся актеров, она направилась к Дж. З..

— А вы чего хотели? — продолжала она гневным тоном. — Ваши дрянные носильщики могли меня убить!

— Поверьте, я очень огорчен случившимся, — немедленно запротестовал Дж. З.., воздевая руки кверху. — Уверяю вас, Мартина, паланкин был днем тщательно проверен.

— Он прав, — поспешила Джорджи на его защиту. — Мы хорошо осмотрели паланкин, когда вытирали пыль, и все было в порядке.

— А вы-то кто такая? — устремила на Джорджи свой убийственный взгляд актриса. Увидев у Джорджи значок добровольного участника фестиваля, она еще сильней рассердилась. — Вы и впрямь думаете, что я стану доверять каким-то добровольцам! А может, это вы и украли мой веер вместе с рукоятью!

После этой реплики Мартина удалилась.

— Ну и ну! — воскликнула Бесс. — Милостивая королева становится ледяной.

— Я очень уважаю Мартину как актрису, — озадаченно произнес Дж. З..— Она настоящий профессионал. Но характерец у нее… — И он неопределенно махнул рукой, издав долгий свист. — Во всяком случае, спасибо за поддержку, Джорджи. И благодарю всех вас за сегодняшнюю помощь! — прибавил он, после чего направился к выходу.

— Мартина, конечно, ведет себя так, что не очень хочется ее жалеть, — сказала Нэнси подругам. — Но я все же не думаю, что кто-то вознамерился угрожать ей только потому, что ему не нравится ее характер.

— Ну, мы по крайней мере кое-что знаем о человеке, который пишет эти записки, — заметила Бесс.

— Что именно? — с интересом спросила Нэнси.

— Он несомненно знает Шекспира! — объявила Бесс.

— Прелестно, — иронически улыбнулась Нэнси. — Это очень сокращает круг подозреваемых — особенно если учесть, что здесь почти все знают Шекспира.

Нэнси снова принялась разыскивать Шоттера. Нужно было срочно рассказать ему про последнюю записку. Наконец она его увидела — он сидел за кулисами и беседовал с человеком в обычном деловом костюме, сидевшим спиной к Нэнси. Оба, видимо, были поглощены разговором.

Человек в костюме чуть повернулся, и Нэнси мельком увидела его лицо. Она сразу узнала в нем Луиса Ромеро, местного бизнесмена. Красивый темноволосый Ромеро был хорошо известен в Ривер-Хайтсе как процветающий и честолюбивый коммерсант и предприниматель. Нэнси удивило его присутствие на елизаветинском фестивале. Она не знала, что он интересуется искусством.

Нэнси не спеша направилась к беседовавшим. Она подошла достаточно близко, чтобы слышать их разговор. Шоттер говорил сердито, в повышенных тонах.

— Послушайте, я уж не знаю, сколько раз можно вам повторять «нет». Наш фестиваль с успехом проводится в Ривер-Хайтсе вот уже три года. Я совершенно не заинтересован что-нибудь в нем менять.