— Я командирован к вам Министерством геологии. — Рябинин протянул документы.

Мужчина внимательно просмотрел их, сделал запись в толстой синей тетради и взял телефонную трубку. Пока он разговаривал, капитан достал начатую пачку «Примы», закурил.

— Прошу! — сказал мужчина, возвращая документы. — Вас примут в девятнадцатой комнате. Второй этаж, направо.

Поднявшись по скрипучим ступенькам на второй этаж, Рябинин прошел по длинному коридору, наполненному гулким перестуком пишущих машинок, и остановился в конце. На черной, обитой дерматином двери белела табличка: «Начальник экспедиции Боголюбов И. В.». Капитан пригладил рукой жесткие, непослушные волосы и толкнул дверь.

Секретарша — полная, немолодая уже женщина — вытащила из каретки пишущей машинки листок бумаги и, глянув на капитана, спросила:

— Вы... товарищ Рябинин?

— Да.

— Проходите, пожалуйста. Иван Васильевич ждет вас.

Капитан переступил порог и, плотно прикрыв дверь, поздоровался.

— Здравствуйте, здравствуйте... — приветливо проговорил сидевший за столом бородатый мужчина с орденом Трудового Красного Знамени на лацкане пиджака. Он встал и протянул капитану волосатую руку: — Боголюбов Иван Васильевич.

Начальник экспедиции отодвинул в сторону лежащие на столе минералы. С чем же все-таки пожаловал сюда этот странный гость, что произошло?..

— Петр Алексеевич Никонов уже звонил мне и Никулину о вас... Как вы добрались к нам? Все в порядке? — Из-под мшистых бровей-щеток на капитана смотрели внимательные глаза.

— Спасибо. Добрался хорошо. Ехал с буровиками, старшим мастером у них Назаров... — отвечал Рябинин, ставя возле двери свой чемодан.

Боголюбов машинально погладил пальцами густую, словно посыпанную сизой золой бороду. Ему не давала покоя мысль о цели приезда Рябинина.

— Бригада у Назарова отличная...

Скрипнув, отворилась дверь. В комнату вошел невысокий человек с блестящими, как бильярдный шар, залысинами на большой голове.

— Познакомьтесь, товарищ Рябинин... Это наш секретарь партбюро Вадим Ильич Никулин, — представил вошедшего начальник экспедиции.

Секретарь партбюро, так же, как и начальник экспедиции, поинтересовался у капитана его самочувствием после дороги, спросил, не заели ли его дорогой комары.

Капитан охотно объяснил.

— Кстати, товарищ Рябинин... как ваше имя-отчество? Неудобно все время называть вас по фамилии, — улыбнулся секретарь партбюро.

— Борис Николаевич.

— Сколько вы у нас дней пробудете?

— Министерство геологии выписало мне командировку по седьмое августа включительно... — ответил, усмехнувшись, капитан. — Ну, а в дальнейшем командировку, возможно, придется и продлить, кто знает... Все зависит от того, как скоро удастся выполнить основное задание.

Боголюбов и Никулин согласно закивали. Начальник экспедиции взял со стола красновато-серую болванку керна, царапнул в одном месте ногтем. Положил болванку обратно, нервно подошел к двери и, распахнув ее, заглянул в соседнюю комнату. Закрыв дверь, глянул на капитана.

— Мы с Вадимом Ильичом понимаем всю важность вашего задания... — негромко начал Боголюбов. — Однако и меня, и его — я думаю, вы поймете нас! — все время неотступно мучит вопрос: что произошло?.. Извините, пожалуйста, Борис Николаевич, за подобного рода любопытство, но согласитесь, что хуже всего — неизвестность... В геологии я работаю вот уже двадцать восьмой год, насмотрелся за это время всякого... Что-либо серьезное, Борис Николаевич? — Начальник экспедиции напряженно смотрел на капитана.

— Да, Иван Васильевич. И очень серьезное, — печально произнес Рябинин. Достав бумажник, он вытащил оттуда фотографию и положил ее на стол. — Вот, полюбуйтесь...

Начальник экспедиции и секретарь партбюро склонились над столом. Боголюбов впился глазами в фотографию, бросил на Рябинина недоуменный взгляд.

— Каротажная диаграмма по скважине 607? Откуда она у вас?!

Опустив голову, Рябинин доложил:

— Несколько дней тому назад при выезде с Украины был задержан один иностранный «автотурист». При обыске у него была изъята микропленка, где были запечатлены каротажные диаграммы по четырем скважинам Н-ского месторождения... — Рябинин умолк, хмуро поглядывая на начальника экспедиции.

— Эт-того... эт-того не может... не может быть... — растерянно пробормотал Боголюбов. — Вы... вы полагаете, что у нас в экспедиции... действует агент иностранной разведки?!

— Да.

— Непостижимо!.. — вырвалось у начальника экспедиции. Он все еще не мог поверить в то, что сообщил Рябинин. — У нас в экспедиции — агент иностранной разведки?! — Боголюбов повернулся к секретарю партбюро.

Тот взволнованно выстукивал по столу пальцами, кидая то и дело на фотографию недоуменные взгляды.

— Теперь вы понимаете, насколько серьезное у вас здесь положение, — заговорил снова Рябинин. — Что можно извлечь из таких вот каротажных диаграмм, вы, Иван Васильевич, ведь хорошо знаете. И сейчас, естественно, шпион будет стремиться сфотографировать диаграммы по остальным скважинам месторождения. Допустить этого нельзя... Вот поэтому-то я сюда и приехал, товарищи...

Боголюбов мрачно усмехнулся и, схватив телефонную трубку, быстро стал набирать номер. Надо действовать!

— Я позвоню в охранную команду экспедиции! Куда они там смотрят, да у них завтра из-под носа все геологические карты утащат! А с геофизиками... — Он не договорил: капитан положил руку на рычаги телефона.

— Вы никуда не будете звонить, товарищ Боголюбов, — тихо, но твердо сказал Рябинин. — Вас и Вадима Ильича я попрошу лишь об одном: ведите себя так, как раньше. Особенно с геофизиками. Как будто ничего не произошло. Этим вы крепко поможете делу... Вы меня поняли, Иван Васильевич? Вадим Ильич?!

— Поняли...

— Где вы будете жить, Борис Николаевич? — поинтересовался секретарь партбюро.

Капитан неопределенно пожал плечами:

— Где поселите, Вадим Ильич, там и буду.

— У нас сейчас идет ремонт Дома приезжих, поэтому придется вам остановиться на частной квартире... Есть три точки: завгар Голубев, старший бурмастер Мизайчук и сторож стройцеха Кузьмич... — загибая пальцы на руке, пояснил Никулин. — Первые двое живут в двухэтажном доме, возле клуба — это у нас центр поселка считается. Оба — семейные, но квартиры у них просторные, у вас будет отдельная комната... Что же касается сторожа стройцеха Николая Кузьмича Брянцева, то живет он один, год назад старуху похоронил. Изба большая, стоит в самом конце улицы Таежной... Так что выбирайте.

— Хорошо, я подумаю, — согласился Рябинин и, повернувшись к Боголюбову, спросил:

— Сколько у вас геофизиков, Иван Васильевич?

— Один отряд. Четыре человека.

— А где они живут?

— Таня Березникова живет, кажется, в общежитии... — Боголюбов глянул вопросительно на секретаря партбюро. Тот подтвердил:

— Да-да, в общежитии... А ребята — вместе со своими катушками и электробатареями — в домике на Таежной улице... Кстати, рядом с Кузьмичом...

Капитан задумался на некоторое время, потом сказал:

—