можно было выжимать. По дороге в ванную выглянул в окно: ещё светила полная луна, но у горизонта появилось мягкая, чуть розовая полоса ― значит, скоро рассвет. В предутренних сумерках трава в саду серебрилась первым инеем. Засунув ноги в сапоги и набросив тёплую куртку, я вышел за дверь.

Было непривычно холодно… Как же быстро всё изменилось: ещё вечером здесь было по-летнему тепло, а теперь любимые цветы Джейн застыли, убитые первым морозцем. Прав был Алекс, говоря, что всё в жизни постоянно меняется. И мы ― тоже. Почему же ты, мой друг, остался всё тем же мальчишкой ― ведь с нашей встречи прошло несколько лет? Может быть, потому что ты ― маг, в существование которого никто в этом мире по-настоящему не верит. Кроме меня, внезапно вспомнившего всё, хотя этого и не должно было произойти, ты же сам говорил…

Я ушёл вглубь сада и, покинув его через заднюю калитку, почти побежал на пустынный пляж, туда, где о берег тихо бились небольшие волны… Озираясь по сторонам, бродил по мокрой от пены гальке, слушая шум прибоя и ломая голову над вопросом, ответить на который мог только один человек. И, наконец, не выдержав, закричал во весь голос, переполошив окрестных чаек.

— Где ты, Алекс? Пожалуйста, вернись, я знаю, ты приезжал, чтобы повидаться со мной. Почему же не подошёл? ― и уже тише в отчаянии добавил, ― я так соскучился, друг, чёрт тебя побери…

За моей спиной зашуршали шаги, и весёлый голос произнёс такие знакомые слова:

— Перестань орать, придурок, и дай руку. Смотрю, ты так и не отучился от этой ужасной привычки ― чуть что кричать на меня…

Я повернулся к нему, улыбаясь сквозь слёзы. Алекс, смеясь, протягивал мне ладонь:

— Здравствуй, друг, как же я рад снова тебя видеть!

Я прижал его к себе, крепко обнимая:

— Здравствуй, друг…