– Ох, оказывается лазать по деревьям это так ужасно! Как там Бэйби?

– Уже лучше, – ответила Миган, ласково прижимая котенка к груди. – Слышишь, как он мурлычет?

Элизабет и самой хотелось замурлыкать. Она часто напевала себе под нос, кровь бурлила. Она не переживала ничего подобного с тех пор… Даже не могла вспомнить, когда в последний раз с ней было такое. Да, давно ее не касалась мужская рука.

Элизабет старалась не встречаться взглядом с соседом, но когда посмотрела на него, не могла не заметить, как блестят в сгущающихся сумерках его проницательные голубые глаза из-под густых, все еще темных бровей.

– Благодарю вас, мистер Рэндольф, за то, что помогли мне слезть с дерева, – промолвила Элизабет, проглотив комок в горле.

Ее спаситель улыбнулся, показав ровные белые зубы.

– Не стоит благодарности. Прошу вас, зовите меня Тэдом.

И снова Элизабет увидела в его глазах свое отражение. Растрепавшиеся волосы обрамляли лицо мелкими светлыми завитками. Блузка вся испачкалась, а на подбородке виднелось огромное грязное пятно. В общем, выглядела она ужасно и наверняка показалась мистеру Рэндольфу дурочкой. Теперь он не откажет себе в удовольствии позабавить приятелей пикантной историей о вдовушке, живущей по соседству. Как она зацепилась за сучок нижней юбкой, и что сказал по этому поводу Мэтт, ее сынишка. При этом он недвусмысленно улыбнется, мол, дальше начинается самое интересное, но о подробностях умолчит, демонстрируя собственную порядочность.

– Ну, дети, поторапливайтесь, – приказала она тоном английской нянюшки. – Скоро стемнеет. Пора домой. Мэтт, пожалуйста, отнеси стремянку в гараж.

– Почему опять я? – захныкал он. – Пусть Миган отнесет.

– Я держу Бэйби, – запротестовала Миган.

– Теперь моя очередь заботиться о нем. Думаешь, это только твой котенок?

– Это я попросила маму взять его.

– Да, но он общий.

– Больше мой.

– Ага-а! Он и твой, и мой, правда, мам?

Элизабет всегда была готова решить подобный спор. И ей это легко удавалось. Но сейчас перепалка дочери и сына оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения.

– Хватит ссориться! Делайте, что велят! – Мало того, что ей пришлось лезть на дерево, так теперь еще эти негодники выставили себя в самом худшем свете перед соседом.

– Подождите минутку! – крикнул Тэд. – Сейчас я вам кое-что покажу.

Все трое обернулись как по команде.

– Пойдемте в гараж, – улыбнулся Тэд, адресуя улыбку Элизабет, – пусть дети посмотрят, что у меня там есть.

– Щенята? – спросила Миган заговорщическим тоном. – Они уже появились на свет?

– Вчера ночью. Целых четыре.

– О-о, мам, можно нам на них посмотреть? Элизабет не знала, что делать. Тэд взял на себя роль миротворца, и женщина, разумеется, была благодарна ему за это. Но с какой стати он вмешивается в их семейную жизнь? И все же отказать детям в подобном удовольствии Элизабет не могла. Даже мама не может быть такой жестокой.

– Отнесите стремянку в гараж, а потом можете идти. – Элизабет никогда не капитулировала безоговорочно.

Мэтт схватил стремянку и поволок ее по земле. Невероятно, но Миган последовала за ним, чтобы подержать дверь.

– Вы не возражаете? Элизабет повернулась к Тэду:

– Конечно нет. Они мне все уши прожужжали о вашем сеттере и будущих щенках. – Только сейчас Элизабет заметила, какой Тэд высокий. Выше ее на целую голову. – Боюсь только, как бы они не потревожили мать.

– Пенни – самая послушная из всех собак, которые у меня когда-либо были. К тому же обожает ваших детей.

Элизабет, скрестив руки, нервно обхватила себя за плечи.

– Надеюсь, они не слишком досаждают вам? Ведь целыми днями торчат у вас во дворе. Сколько раз я их ругала, не помогает, но…

– Мне это совсем не мешает, напротив, я с удовольствием наблюдаю за их играми.

Интересно, есть у него дети? Если нет, то почему? А если есть, то живут ли они с его бывшей женой? Была ли у него вообще жена? Или, может быть, он тоже вдовец, как она?

Эти вопросы вертелись у Элизабет в голове, но она ни за что не решилась бы их задать. К тому же Мэтт и Миган уже бежали обратно, запыхавшиеся, с горящими глазами и пунцовыми от возбуждения щеками.

– Я оставила Бэйби в доме, чтобы не напугал щенят, – доложила Миган.

– Ну что, пошли? – сказал Тэд, направляясь к стоявшему поодаль гаражу.

Все дома в этом жилом массиве были построены еще в тридцатых годах. Лет десять назад было модно скупать их и подновлять, и Джон с Элизабет, как и многие молодые семьи, поселились здесь.

Дети бежали впереди, обгоняя друг друга, между деревьями на просторных соседних участках земли.

– Будьте осторожны, – напутствовала их мать, – не трогайте щенят. И сразу же возвращайтесь.

– А вы разве не пойдете с нами? – повернулся к ней Тэд.

– Я, о-о, я что, тоже должна идти? – запинаясь, проговорила Элизабет. – То есть вы хотите, чтобы я тоже пошла?

– Конечно. Кто ж может устоять перед искушением поглядеть на новорожденных щенков?

«И какая женщина может устоять перед его взглядом?» – подумала Элизабет.

Тэд протянул ей руку, но она оставила этот жест без внимания, стараясь идти с ним в ногу и незаметно собирая в узел разметавшиеся пряди волос.

Со стороны эта сцена могла показаться весьма странной. Элизабет не успела обуться и шла в одних чулках по влажной и холодной траве. Под ногами хрустели опавшие листья. На прошлой неделе был первый заморозок и начался листопад. Солнце стремительно уходило за горизонт, и на соседние участки уже легли темно-лиловые тени. С большим трудом Элизабет удалось найти тему для разговора.

– Мне нравится, как вы покрасили наличники на окнах и дверях.

– Благодарю. На это ушла уйма времени.

– Да, их у вас великое множество.

– А я так не люблю красить!

– Хорошо еще, что вы купили дом уже после ремонта. – Тэд жил здесь полгода или около того. Элизабет точно не помнила.

– Иначе я не купил бы его.

Они подошли к гаражу. Тэд открыл заднюю дверь и отступил, пропуская остальных. Вся напрягшись, Элизабет протиснулась между ним и дверью и вошла внутрь, при этом ее юбка прилипла к его брюкам, словно не желая с ними расставаться, как набежавшие волны с песчаным берегом.

В гараже царил полумрак, поскольку главная дверь, выходившая на улицу и к подъездной аллее, была закрыта. Помещение освещалось всего одной маломощной электрической лампочкой, висевшей над импровизированным ложем из старых одеял, которое соорудил Тэд для собачьей семьи. Здесь пахло плесенью и мускусом. И Элизабет невольно вспомнила конюшню, плод собственной фантазии.