– Это что же выходит? Когда вы открывали свой бизнес, то у вас были проблемы с налоговой инспекцией. И закрыть его вы тоже не могли из-за какого-то отдельно взятого налогового инспектора, допустившего ошибку, – подытожила я. – Интересное совпадение.

– Нет, это не совпадение, – сказала Лиза и снова закурила. – Это было целенаправленное введение в заблуждение. Я билась, билась головой о стенку, в фигуральном смысле, конечно, и вдруг озаботилась одним вопросом…

– Каким? – спросила я, потому что в мою голову пришла одна мысль и я хотела поскорее узнать, правильная ли она.

– Я спросила себя, почему у меня есть проблемы с налоговой инспекцией, а у Дианы Обориной их нет. Меня удивляло: как ей так быстро удалось открыть свою «Персону-плюс»? – сказала Лиза, и я отметила про себя, что моя мысль сработала в том же направлении. – Так вот, я навела кое-какие справки и выяснила, что Козлов Валерий Алексеевич не кто иной, как дядя Дианы. Он явно ей помогал в открытии дела, а мне до этого мешал. Я тогда еще кое-что проанализировала и сделала определенные выводы. Оборина очень ревниво отнеслась к тому, что я решила заняться предпринимательством. Несомненно, Диана еще тогда настроила своего родственника против меня, и он стал чинить мне препятствия.

– Может быть, может быть…

– Так и есть. – Лиза уверенно махнула рукой. – Диана мне потом сама в этом призналась. Я случайно встретила их на улице… Да, кажется, я забыла вам, Полина, сказать, что Астраханов полюбил именно ее. Точнее, за время моего отсутствия она влюбила его в себя.

– Я почему-то сразу так и подумала. Вы ведь говорили, что Оборина уже однажды пыталась замахнуться на целостность чужой семьи, но тогда вышел облом. Соблазнение вашего мужа как-то логически вытекало из всего того, что она уже с вами сделала.

– Да, наверное, вы правы, но я до последнего не хотела в это верить, пока своими собственными глазами не увидела их вместе, – сказала Лиза и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, заметила: – При мне Астраханов не очень-то хорошо о Диане отзывался. Мне даже казалось, что он ее недолюбливает. Похоже, муж сознательно вводил меня в заблуждение, и роман у них мог начаться намного раньше моей беременности… Я просто была слепа. Так вот, при той встрече моя «подруженька» высказала все, что было у нее на уме. Она откровенно насмехалась надо мной.

– При Александре?

– Нет, он сел в машину и там ждал, когда Оборина вдоволь наглумится надо мной. Я, конечно, ее не дослушала, ушла, но жить мне после этого не хотелось. Все рухнуло, абсолютно все, даже вера в людей, и восстановить ничего было уже невозможно. Я в самом удрученном состоянии вернулась домой. Там меня ждал очередной скандал с Веркой, женой брата. Она делала все, чтобы выжить меня.

– А брат? Он тоже вас выживал?

– Не так активно. Дело в том, что Костик с Веркой думали, будто у меня есть средства, чтобы купить свою квартиру. Им не верилось, что мой бизнес накрылся медным тазом, а после развода я осталась на бобах. Я ведь им никаких подробностей не рассказывала.

– Понятно, – сказала я.

– Конечно, за чередой всех бед и потрясений бытовые проблемы – это мелочь, но в тот день все на меня так навалилось, исчезли последние остатки моей решимости. Я в слепом отчаянье хлопнула дверью и ушла. Мне было просто органически необходимо остаться наедине с собой. Я бродила по городу, бродила, зашла по инерции в заезжий луна-парк, села на цепочные карусели и стала кататься круг за кругом. Я их с детства обожаю… Так вот, я каталась, каталась, напрочь забыв про время и не обращая внимания на холод. На улице-то была зима, рождественские праздники…

– А что было потом? Вас осенила какая-то идея?

– Нет, потом все работники собрались около цепочных каруселей. Толстая баба в потертой куртке сказала мне с издевкой, что время работы аттракционов закончилось, а я должна за развлечение какую-то умопомрачительную сумму. Только у меня с собой таких денег не было, да и в принципе тоже. Та баба грозилась милицию вызвать. А потом приехал хозяин и простил меня… В конце концов, его работница была сама виновата, что с одним билетом она меня три часа катала.

«Как у нее только голова не закружилась?» – подумала я, потом спросила:

– Что было дальше?

– Я услышала, что через несколько дней луна-парк уезжает и на аттракционы требуются работники. В голове что-то щелкнуло, и я поняла, что это – мой единственный шанс, и я им воспользовалась.

– Лиза, вы что, уехали с луна-парком? – Я не смогла сдержать своего удивления.

– Да, это решение при всей своей абсурдности показалось мне самым разумным выходом из создавшейся ситуации. Мне его продиктовал внутренний голос. Да и сил больше не было оставаться в Горовске. Я потеряла здесь дочь, дело, веру в дружбу, мужа… Будь он неладен! Даже брат из-за второй половины дома против меня ополчился. Единственным человеком, который не оставил меня в трудную минуту и перед которым у меня оставались какие-то обязательства, была Татьяна Ивановна. На следующий день я сказала ей, что все наши усилия безнадежны, налоговая инспекция настроена против «Персоны» и фирму реанимировать не получится. Ее будут топить и дальше. В общем, я убедила ее уволиться. Потом сходила на могилу к Яночке и уехала с луна-парком.

– Кошмар! – Я не удержалась от этого возгласа. – Ой, простите!

– Да чего уж там, – отмахнулась Лизавета. – Сейчас я тоже думаю, что это был очень импульсивный и необдуманный поступок, но тогда, выбирая между самоубийством… да, представьте, меня и такие мысли посещали… и вечными гастролями с луна-парком, я выбрала второе. Знаете, моей далекой детской мечтой было работать билетером на каруселях, вот эта мечта и сбылась. Я по двенадцать часов в день работала на улице в любое время года и в любую погоду. Я спала в вагончике, вокруг меня был контингент, с которым никогда прежде мне не приходилось так тесно общаться. Многие из них малообразованные люди, кто-то отсидел не один срок в местах не столь отдаленных, большинство из них через слово матерились, и все без исключения курили и пили дешевые спиртные напитки. Я вот тоже, как видите, закурила… Но думаю, что потом брошу… В общем, вокруг меня целый год были люди совсем непривычного мне круга, но они меня никогда не предавали. У каждого за плечами была своя грустная история, которая заставила покинуть дом и кочевать по стране с аттракционами. Моя, пожалуй, была на фоне других самой ординарной.

– Тем не менее вы все-таки завязали с этим турне?

– Да, но так сложились обстоятельства. Конечно, время шло, боль и обида стали притупляться. Я начала подумывать о том, что уже хватит ездить по стране, а надо где-нибудь осесть и начать жизнь с нуля. Но я никак не могла на что-то решиться. Все произошло помимо моей воли. Перед самым отъездом из Верещагинска у меня случился приступ аппендицита. Мне вызвали «Скорую», и я попала в тамошнюю больницу, сразу на операционный стол. На следующий день у меня попросили страховой полис, но у меня его не было. Тогда мне выставили счет, моих средств еле-еле хватило на операцию. В общем, меня выписали из больницы на вторые сутки, даже несмотря на то, что температура оставалась высокой. Такова наша жестокая реальность. Я не знала, куда мне податься. Луна-парк уехал, а я осталась. Все мои вещи, которые помещались в одну дорожную сумку, шеф передал в приемный покой больницы. Я сидела с ней в обнимку в больничном дворике на скамейке и плакала от боли и безысходности. Там меня заметил один врач, анестезиолог, он выслушал меня, проникся сочувствием и предложил пожить у него до полного выздоровления.