вдаль птицу, с таким чувством, словно ворон прокричал не: «Кар-кар-кар», а: «Смерть-смерть-смерть…».

Что-то внутри нее натягивалось, словно тетива на луке, и натяжение с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее, готовое вот-вот порваться. Анна чувствовала всем своим нутром, что-то должно случиться…

Она испуганно посмотрела на Джеффа, но тот напряжённо всматривался в лобовое окно, ведя машину, и никак не выказывая похожих чувств. Тогда она посмотрела в зеркало заднего вида, и при виде далёкого отражения АЭС, внутри у нее что-то ёкнуло. “Террористы и коробки…”, – испуганно подумала она.

Она обернулась назад, повернувшись влево на своем сиденье.

Террористы… коробки…

Её руки дрожали, и она вцепилась ими в спинку сиденья. Ей было холодно.

– Что с тобой, дорогая? – взволнованно и напряжённо спросил Джефф. Она не ответила. Она просто смотрела назад на освещенный силуэт станции, даже не замечая того, что задержала дыхание. Натяжение внутри стало максимальным.

“Террористы и коробки…”, – ещё раз подумала она.

Неожиданно станция осветилась яркой вспышкой, которая словно пламя свечи отразилось в перепуганных зрачках Анны. Вспышка с пугающей быстротой стала расти и увеличиваться в размерах… “Это бомба”, – пронеслась у нее в голове последняя в ее жизни мысль, пока она наблюдала, как огненный смерч, разрастаясь, поглощал все на своем пути, сжигая дома и деревья, словно спички.

Тетива внутри у нее оборвалась и…

…она вынырнула из сна тяжело дыша, и чувствуя, как сердце, стуча, словно паровой молот, билось о внутреннюю часть ее ребер, будто желая выйти. Со всех сторон до ее слуха доносилось пронзительное «уио- уио» сирены.

“О боже…”, – с ужасом подумала Анна, совершенно не понимая, что происходит…