– Дай-ка мне, – Леос придвинул шкатулку к краю стола и начал трогать серебряные пластины – при нажатии они слегка проваливались, издавая тихий писк разных тонов. – Это какой-то музыкальный инструмент. Я уже слышал о поющих коробочках. Их прежде умели делать мергийцы. И я научусь играть на ней для тебя.

– Нет, сладкоголосый. Это магическая шкатулка, – мэги нажала две широких пластины сразу. Никакого звука не последовало, но на мгновение показалось, что аметист посредине вспыхнул фиолетовым светом и тут же погас. – Определенно так.

– Нет, коробка музыкальная, а волшебство здесь только твое, – бард прижал Астру к себе, целуя ее губы, с восторгом глядя, как вздрагивают ее прикрытые ресницы.

– Нет, нет, Леос! Шкатулка магическая! Да пусти ты, – она вывернулась из его объятий и потянулась к подарку Коралисса. – Здесь вся хитрость в знаках на серебре. Если б я могла понять этот древний, забытый язык! – дочь Варольда положила шкатулку на колени и откинула крышку. – Герм Всемогущий! Смотри! – она вытащила из шкатулки платок. Это был не ее платок. Лоскут зеленовато-серого шелка превратился в небольшую накидку, расшитую золотистыми листьями и розовыми цветами удивительной красоты. При этом монетка и кристалл кварца бесследно исчезли. – Я же говорила, Леос, это магическая вещь!

– Это музыкально-магическая вещь! – радостно согласился бард. – Давай еще попробуем. Что у тебя есть подходящее? А вот, – он сдернул шнурок с кошелька, подаренного Варольдом, и бросил костяную коробочку три золотых монеты. – И еще нужно что-нибудь.

– Да! Для наилучшего результата, – подумав мгновенье, Астра добавила к монетам крупную продолговатую жемчужину из своей сокровищницы. – Вот так! – она захлопнула крышку и прошлась пальцами по выпуклым знакам на серебре. Изредка шкатулка издавала поскрипывание или прерывистый писк.

– Прошу, госпожа! – воспротивился Леос, вырывая волшебный предмет из рук мэги. – Доверь это дело музыканту, – он коснулся блестящих пластин, извлекая какие-то ноты. Прислушался и, тряхнув головой, быстрее и увереннее стал нажимать знаки на серебре. Мелодии не получалось, но барду казалось, что она где-то рядом, что нужно совсем немного старания, и она обязательно зазвучит из чудного инструмента. А будет мелодия – будет и волшебство.

– Теперь ты попробуй, – бард протянул коробочку Астре. – Приложи какое-нибудь заклятие, и наверняка там получится красивая штука.

– Барда-бардак! – вытянув пальцы, воскликнула дочь магистра Пламенных Чаш.

– Что это за подозрительное заклинание? – поинтересовался Леос. Волосы, золотистые от света солнца упали ему на лоб. Синие глаза с восхищением смотрели на мэги.

– Сама не знаю. Я только что придумала. Пусть будет – заклинание в помощь барду. Открывай! – рассмеялась Астра.

Леос сдернул защелку и откинул костяную крышку. Внутри шкатулки оказалось пусто. Лишь щепотка серой пыли лежала в углу.

– Волшебная коробка обманула нас! Съела тридцать сальдов! – удивленно и разочаровано произнес музыкант.

– И моя жемчужина исчезла. Ничего… Пусть это будет плата за знания, – мэги растерла между пальцев тонкую скрипящую пыль. – За знания можно выложить и в сотни раз большую цену. Рано или поздно, я пойму как она работает.

– Здесь не только ноты и волшебство. Здесь есть какая-то алхимия. Идем, расскажем об этих чудесах мастеру Бернату, – предложил Леос и встал, отряхивая рубашку.

– Расскажем. Только попробуем еще разок. У меня одна особенная мысль, – Астра извлекла из сундука осколок яйца карака. – Видишь, этот предмет чужого мира. Хочу посмотреть, как его примет шкатулка. Конечно, дело в последовательности нажатия пластин. Здесь что-то вроде машины воплощения, придуманной Цайсом, но исходный материал должен иметь еще большее значение, – мэги положила осколок яйца на костяное ложе и, чуть поразмыслив, добавила огарок свечи, помеченной символами Герма. – Зови, сладкоголосый, эклектика и Каррида. Покажем им чудо. А я немножко поколдую над этими знаками.

Пока бард ходил за мастером Бернатом и Карридом, Астра еще раз внимательно осмотрела серебряные пластины шкатулки. Их всего было семь: четыре по углам и три широких напротив защелки. На каждой было своя пиктограмма, но понять значение замысловатых линий на серебре мэги не могла. Оставалось надеяться, что после многих проб и ошибок смысл знаков чужого языка чуть прояснится. Астра нажала пластину в верхнем левом углу и приоткрыла крышку – осколок яйца и восковой кругляш остались без изменений. Тот же результат был и после нажатия следующей угловой пластины. Мэги догадалась, что для изменений предметов внутри шкатулки требуется прикосновение не менее чем к двум знакам, причем главные свойства преобразования задавали широкие пластины возле защелки. Когда послышались шаги друзей, Астра уже испытала первую из пришедших ей на ум комбинаций знаков и осторожно откинула крышку.

– Леос, Бернат, великолепно! – госпожа Пэй с торжеством достала из недр шкатулки предмет похожий на огромную, величиной с кулак, жемчужину бирюзового цвета, в глубинах которой таился причудливый отблеск.

– О-о! – протянул Каррид Рэбб. – Неужто рыбья коробка разборчива в самой прекраснейшей красоте. Похоже, госпожа Пэй, ее коснулась рука Балда! И Балд говорит, что красота, используемая с умом, может стоить немалых денег!

– Это я и сама знаю, господин волосатик. А ты что скажешь, мастер Бернат? – Астра протянула ему произведение магической шкатулки. – Смотри внимательно: алхимия здесь замешана с механикой или все же чистая магия.

– Не могу так ответить, – Холиг бережно взял искрящийся шар, положил его на стол и, склонившись, долго разглядывал менявшиеся в нем оттенки. Потом достал из-за пояса инструмент с железным наконечником и несильно постукал по бирюзовой поверхности. Раздался звон, будто кто-то потревожил тонкий хрусталь.

– Чудно! – прихлопнув в ладоши, воскликнула Астра, но тут же вспомнила, что похожими свойствами обладали яйца караков. – Только осторожней, Бернат! – предупредила она.

– Дайте я, – Каррид Рэбб выхватил из рук эклектика железный инструмент и сильнее ударил по изящному произведению шкатулки. Звон стал надрывным, по глянцевой поверхности пошли извилистые трещины.

– Волосатый! – вскрикнул Леос. – Ты разбил нашу драгоценность!

– Хуже того! Бегите на палубу! – мэги уже не сомневалась, что это было настоящее яйцо карака. Настоящее, только очень маленькое. Но кто знает, какими опасными свойствами наделила его шкатулка. – Быстрее на палубу! – Астра толкнула замешкавшегося у двери Леоса, отступила в коридор и смотрела, как трескается, ломается красивая бирюзовая скорлупа, как над столом сгущается желтое облако. Мэги Пэй вспомнила, что Изольда говорила много раз: «неизвестная магия не бывает доброй». Конечно, магистр здесь была права, ведь первое и самое ценное, что изобретает разум, это способы нападения и жестокой защиты.

– Иди, иди же сюда, уродец! – проговорила Астра, привлекая бестелое существо: его необходимо было выманить на палубу, иначе трудно вообразить, какие разрушения на корабле мог сотворить уменьшенный в тысячу раз карак. Желтовато-седое облако обрело вид человеческой головы и двинулось к мэги. Астра отступила дальше в коридор и потеряла его из виду. Через миг карак был перед ней, пройдя через стену, оставив там большую дымящуюся дыру.