Догадываюсь, кого увижу, собираюсь с силами и оборачиваюсь.

Цзюнь Бэй вернулась и стоит посреди поляны. Ветер треплет ее длинные черные волосы. На ней все та же куртка поверх белой больничной рубашки и поношенные черные сапоги. На щеке выпавшая ресница, а на ногах еле заметные темные волоски. Рукав куртки сползает вниз, когда она поднимает руку, чтобы убрать волосы с лица, и кобальтовые светодиоды освещают изгиб ее лица.

Она выглядит такой живой.

Коул замирает рядом со мной, широко раскрыв глаза. Цзюнь Бэй дрожит, ее руки крепко сжимают куртку на плечах. Белые крапинки проносятся по ее лицу и застревают в волосах. Снег. Он кружит в воздухе, разлетаясь в разные стороны, и уже через мгновение падает на нас. Ветер проносится по поляне, Цзюнь Бэй дрожит. Она вытирает нос тыльной стороной ладони, а затем морщится и пронзительно чихает.

Мое сердце сжимается. Она еще ребенок.

Ей, наверное, лет четырнадцать или пятнадцать. Испуганная и одинокая. Она вдруг кажется мне такой хрупкой. На ее шее красные шрамы, на запястье повязка.

Это Лаклан сделал с ней. Он причинил ей боль. Он разрезал ее. Какой монстр мог так поступить с ребенком?

– Зачем ты мне это показываешь? – спрашивает Коул дрожащим голосом.

Он выглядит так, словно я вскрыла старую рану.

– Это… это не я. Я не знаю, что происходит, – говорю я.

Цзюнь Бэй скрещивает руки на груди, стараясь согреться. Она поднимает голову и всматривается в деревья позади нас, а я оборачиваюсь и смотрю в направлении ее взгляда. Кто-то есть в лесу, кто-то идет по тропе. Тени мелькают между ветвями, ветер доносит шорох шагов. Метель кружит по лесу, показывается наступающий отряд охранников в черной форме «Картакса». Коул сжимает мою руку, когда позади них появляется еще одна фигура.

Лаклан.

Несмотря на тусклый свет, я мгновенно узнаю его. Эти глаза, подбородок, растрепанные волосы. Те же черты, что запечатлены в моих костях и ДНК. У меня перехватывает дыхание, как только он оказывается в поле зрения. Этот человек забрал мою жизнь – он скормил мне ложь, изменил мое лицо и искромсал мою личность на множество кусков. Всю неделю мы обсуждали, как убьем его, и казалось, что при виде Лаклана я тут же схвачусь за пистолет. Думала, что сразу же почувствую всепоглощающую ярость.

Но все оказалось не так просто.

Лаклан внимательно осматривает поляну своими серыми глазами, и при виде Цзюнь Бэй его левая рука начинает подрагивать. Это нервный тик, который я не раз видела в хижине. Он появляется, когда Лаклан чем-то расстроен. И сейчас, при виде этого, что-то отзывается внутри. Я злюсь, но в то же время чувствую сильную, ноющую боль.

Лаклан не просто забрал мою личность. Он забрал любимого папу.

– Все в порядке, он ненастоящий, – прижимая меня к себе, говорит Коул.

Его тело словно камень, а глаза сверкают, когда Лаклан проходит мимо нас. Коула охватывает ярость – и я чувствую, как она заполняет воздух. Я знаю, что он хочет убить Лаклана. И ничто не смогло бы удержать его, если бы тот действительно сейчас оказался здесь. Это нормальная, естественная реакция, и я думала, что буду чувствовать нечто подобное. Но ведь прошла всего неделя с тех пор, как я звала этого человека папой. Я три года любила, боготворила его и гордилась тем, что похожа на великого доктора Лаклана Агатту. И при этом знаю, что он опасен, и ненавижу его за то, что он сделал со мной.

Но не уверена, что смогла бы убить его.

– Снова убегаешь? – вышагивая по траве, спрашивает Лаклан.

Охранники встают полукругом за его спиной и вскидывают винтовки. Я не понимаю, почему Цзюнь Бэй не бежит, пока не замечаю, что от металлической опоры вьются тонкие, словно дым, синие струйки, потрескивающие электричеством. Трифазы. Облако из управляемых магнитами нанитов, которые были созданы для уничтожения органических веществ. Это то самое оружие, которое Новак использовала, чтобы заставить нас поехать в Саннивейл, но я никогда не видела, чтобы трифазы выглядели так. Светящиеся жгуты струятся из опоры между деревьев к другим опорам, которые загораются у меня на глазах. Вместе они образуют непрерывную, колыхающуюся реку света.

Это ограждение. Барьер, который они выстроили вокруг лаборатории, чтобы не дать нам сбежать.

Он в нескольких метрах за спиной Цзюнь Бэй, но ее волосы колышутся от электричества в воздухе.

Когда охранники и Лаклан останавливаются неподалеку от нас, Коул крепче обнимает меня.

– Передай, чтобы отключили ограждение, – говорит Лаклан одному из охранников.

На миг воцаряется тишина. А затем тонкие струящиеся тросы затихают. Земля под ними обуглилась, и черная дымящаяся линия прорезает снег.

Цзюнь Бэй поворачивается, чтобы осмотреться, но все равно стоит на месте.

– Возвращайся, – говорит Лаклан. – Тебе некуда идти.

– Я что-нибудь придумаю, – бормочет она.

– Нет, не придумаешь, – возражает он. – Есть люди, готовые на все, чтобы заполучить ваши дары. Ты везде будешь пленницей. Я знаю, что на самом деле тебе не хочется убегать, иначе бы ты уже ушла. Ты понимаешь, что это самое безопасное для тебя место.

С его губ срывается тихий, горький смешок, когда она поворачивается к Лаклану. А затем девочка поднимает руку и оттягивает воротник больничной рубашки, демонстрируя красные и фиолетовые шрамы.

– Это ты называешь «безопасным»?

– Наши исследования важны, дорогая, – говорит Лаклан. – И, уверен, ты сама это понимаешь.

Она качает головой:

– Ты ничего обо мне не знаешь. – Ее голос дрожит, а блестящие волосы падают на лоб. – Ты меня совершенно не знаешь. Никто из вас не знает. Никто не знает меня.

– Цзюнь Бэй… – начинает Лаклан, и его голос становится строже, но она поднимает руку:

– Ты прав в одном, – говорит она. – Я не хочу убегать. Я пришла сюда сегодня потому, что хотела, чтобы ты посмотрел на это.

Ее взгляд становится стеклянным, а жгуты вновь разгораются позади нее. Я в замешательстве смотрю, как она моргает, разрывая сеанс. Она включила ограждение, но я не понимаю, зачем она это сделала. Она же пыталась сбежать. И, скорее всего, продумала план побега и вооружилась. Нашла способ пробраться мимо охранников. Но вместо этого она сжимает руки в кулаки и поворачивается к струям света. Коул крепче сжимает меня в объятиях, и осознание обрушивается на меня, вызывая тошноту.

Она пришла сюда не для того, чтобы сбежать. Она пришла сюда умереть.

– Остановите ее! – ревет Лаклан, и стража бросается вперед.

Но и Цзюнь Бэй не стоит на месте.

Ее глаза зажмурены, волосы развеваются на ветру. Она быстрая, но маленькая, и охранники настигают ее. Руки в перчатках хватают девочку за запястья, за волосы, отрывают ее от земли.

– Отпустите! – кричит она, вырываясь из рук.