«Не нужно быть слишком проницательным, чтобы понять, что она врет. Но зачем? Впрочем, мне это неинтересно. Главное, чтобы приносила помощь команде и не путалась под ногами», – Инвер обернулся на тана. Тот ответил на взгляд, и парень понял, что не только от него не ускользнуло то, что девушка сейчас соврала. Та снова замолчала, не зная, о чем говорить.

– Что ты умеешь? Какими стихиями и силами владеешь? – подсказал ей тан.

– Владею стихией Воды и силой Льда, это и хочу развить до совершенства, – Венус выровняла сердцебиение и продолжала.

– То есть до уровня прародительницы Кин? – впервые, с тех пор, как они вошли в комнату, подал голос парень с янтарными глазами. Голос отчего-то стал неприятным – высоким, резким, совершенно не соответствующим его широким плечам и высокому росту. Такой голос подошел бы торговцу рыбой на главном рынке Конора, но никак не этому гиганту. Воин смущенно прокашлялся.

– Не знаю… как будет… как получится… – замялась девушка.

– В том, что уу тебя есть цель, нет ничего постыдного. Не дуумай, что скажуут друугие. Говори сама, – произнес Инвер, смотря прямо в глаза Венус.

– Да, как прародительница Кин, – внезапно Венус почувствовала себя удивительно уверенной и сказала это, гордо обернувшись на сомневающегося парня. Правда, на него это не произвело никакого впечатления, он просто хмыкнул и отвернулся.

– И я целитель. Правда, учитель у меня был не очень… Но я довольно неплохой целитель! – вновь исправилась Венус, поймав на себе взгляд Инвера. Тот удовлетворительно качнул головой.

– Славно. Человек, который не хочет работать в команде, неуверенный в себе врачеватель, обладающий грацией медведя…Кто следующий? – было непонятно, смеется тан или всерьёз недоволен командой. Инвер сверкнул в темноте глазами, Венус с трудом вздохнула и склонила голову, пряча взгляд.

– Уступаю даме, – янтароглазый обернулся к последней девушке. Та вновь закатила глаза и поправила длинные вьющиеся волосы:

– Премного благодарна!

Свет в комнате, когда она начала говорить, стал как будто глуше, некоторые свечи погасли. Красное платье девушки приобрело бордовый цвет, а каштановые волосы стали почти черными. Изредка по ним пробегали желтые искорки. Когда это случилось первый раз, Венус нервно бросилась вперед. «Мне показалось, у тебя волосы от свечи загорелись». – «Не волнуйся. Это в порядке вещей».

– Я – Анагон Эрмегард, владелица Стихии Огня…

– Насколько я знаю, «эрмегард» с единого языка диких народов переводится как «волк». А я … не дуумаю, что ты принадлежишь к этомуу роду, – взъерошился Инвер, перебив ее. Анагон немного опешила.

– Нет, конечно. Я не волк. И не имею с волками ничего общего, кроме родового имени.

– Крайне сложно не иметь со звериным народом ничего общего и при этом носить его родовое имя. Говоря прямо – это невозможно.

– Видишь, как ты ошибался. Я получила родовое имя от человека, который…

Инвер подобрался, чуть наклонившись вперед, и выйдя из полумрака угла. Глаза его заблестели нездоровым интересом, черты лица внезапно обострились. Анагон прищурилась – ей не понравилась такая внезапная перемена, и она прикусила язык.

– Но нас же просили не рассказывать биографию, правда? А я выполняю то, о чем меня просят.

Инвер склонил голову и откинулся назад. Из угла донеслось его раздраженное сопение.

– На чем я остановилась? Не терплю, когда меня перебивают… – как бы невзначай заметила девушка. – Ах, да, я владею Стихией Огня, но это не врожденный дар. Я открыла его у себя лет 8 назад, после пожара, произошедшего у нас в поселении.

– Что за поселение? – отозвался блондин.

– Поселение Рун. Может, слышали? Там раньше ковали броню для танов. У Вас, случайно, нет такой?

– К сожалению, нет.

– Действительно, к сожалению. С такой броней Вам не пришлось бы бояться удара в спину, – девушка задумчиво уставилась на огонь, плясавший в камине. – Возможно, вам всем будет проще, если вы будете знать, зачем я здесь. Моя мечта … Может быть, после этого вы будете презирать, но моя главная мечта – окончание войны.

Она замолчала, и никто не просил её продолжать. Да, цели у всех были в этой войне разные, но мечта – одна.

– Кхм, немного не по теме…

– Некоторые получают удовольствие от войны, от смерти своих названных врагов. Я же ее ненавижу. Я думаю, эта информация может быть вам полезна, тан.

«С ней невозможно разговаривать. В каждом ее предложении будто скрыт вопрос, ответ на который вгоняет тебя в краску. Не могу ее слушать». Вслух же тан произнес:

– Возможно. Закончим знакомиться. Ты, высокий, рассказывай, – и блондин указал на последнего парня.

Тот спрыгнул с комода, на котором сидел, сунул руки в широкие карманы и, опустив голову, остановился. Внезапно всех присутствующих пронзила ужасная головная боль. Анагон схватилась за клинок, висевший у него на поясе, но ректор взмахом руки остановил её.

– Убийство Дельфиниума непростительно, их и так мало осталось, – усмехнулся он. – Потерпи.

Анагон, сжав зубы, убрала руку от кожаных ножен, но было видно, что она в любую секунду готова пустить кинжал в ход.

В следующую секунду боль ушла, уступив место противной пульсации. Ещё несколько секунд сердце каждого подстраивалось под этот ритм, а затем у всех перед глазами проплыло видение.

Возник образ мальчика, лет восьми. Русые волосы его слиплись, узкая грудь тяжело вздымалась и опадала, но он был чем-то доволен. Мальчишка отрабатывал на соломенном чучеле элементы Стихии Ветра. Парень был явно не новичком в этой области, потому что одно чучело внезапно разлетелось и покрыло землю толстым слоем соломы от одного его движения. Мальчишка радостно запрыгал по поляне, грозя кулаком остальным чучелам. Инвер прыснул от смеха. Анагон добро улыбнулась. Парень вновь засмущался. Казалось, он не хотел показывать этот момент воспоминаний. Что-то в кустах привлекло внимание парнишки. Он медленно двинулся вперед. Около блестевшей на солнце непонятной белой черты он остановился и почесал затылок. Он явно серьёзно раздумывал, переступать ее или нет. В конце концов, он резко выдохнул и шагнул. Тут как будто из ниоткуда появились Всадники на дико ржущих вороных конях. Их лиц не было видно, за спинами развевались плащи, сотканные, как показалось наблюдателям, из черных языков пламени. Гуруны, люди-ящеры, похищающие людей, делающие из них своих рабов и заставляющие этих людей работать на них. Те, кто однажды попадал к гурунам, больше не возвращались домой.

Парнишка хотел прыгнуть обратно, за черту, но меткий удар хлыста сбил его с ног. Тогда он попытался бороться, но что мог ребенок противопоставить группе бандитов? После неравной, а потому недолгой борьбы, мальчик был связан. На шею его надели ошейник гурунов – магический обруч, не позволяющий носителю использовать элементы стихий. Парня водрузили на одного из коней и увезли в лес.