Дейрдре ощутила некоторую растерянность. Почему этот молодой человек решил обратиться за помощью именно к ней?

– Боюсь, я все еще не понимаю...

– Мы думаем, что она в Тотхилл-Филдз. Простите...

Граф остановился и повернулся к Дейрдре. Его лицо выглядело отчужденным.

– Когда я вернулся домой, мой дворецкий сообщил мне, что в этом районе была найдена дорожная сумка Эмили. Она валялась на тротуаре. Пустая.

Дейрдре с трудом подавила в себе желание вскрикнуть.

– Господи! Если эта девочка действительно бродит где-то в Тотхилл-Филдз., то с ней непременно стрясется беда. Это лишь вопрос времени.

– Разумеется, я сразу же бросился туда, но все местные обитатели решительно отказались отвечать на вопросы. Впрочем, это вполне объяснимо. Они не желают иметь ничего с кем-то из... чуждого им окружения.

Виконтесса без труда представила себе, как могли повести себя жители Тотхилл-Филдз, когда на них набросился с вопросами разъяренный аристократ. Они лишь плотнее сомкнули ряды и ответили гробовым молчанием. Любого человека, принадлежащего к высшему классу, эти люди рассматривали как своего личного врага.

– И вам понадобилась моя помощь, – тихо проговорила она.

Граф кивнул и опустился в кресло напротив Дейрдре.

– Мне стало известно, что вы неплохо знаете этот район, и его обитатели доверяют вам. Возможно, с вами они будут более откровенны.

Что ж, подумала виконтесса, он попал в точку. Ей удалось завоевать уважение несчастных жителей Тотхилл-Филдз, этих отверженных, которых игнорировало общество. Они приняли ее за свою, и всегда будут рады оказать ей содействие. Но может ли она использовать этих людей, чтобы помочь графу?

Дейрдре бросила на гостя осторожный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Несмотря на резкость черт его лица, в глазах графа светилась мольба, и виконтесса вдруг испытала острое желание подойти к нему и коснуться рукой его нахмуренных бровей, провести пальцами по морщинкам, набежавшим на высокий лоб. Разница в их социальном положении не помешала ей понять графа и искренне посочувствовать его горю. Страшно даже представить, что бедная девочка оказалась сейчас в таком месте в окружении опасных преступников и изгоев общества.

Но ей нельзя было рисковать, с грустью подумала Дейрдре. Если граф все же узнает ее, то тогда ей придется отправиться в тюрьму и десятки детей с улиц Лондона останутся без ее присмотра и помощи.

– Прошу прощения, граф, но я вряд ли смогу сделать что-либо для вас.

– Если речь идет о деньгах, я готов заплатить любую сумму.

– Уверяю вас, мне этого не требуется. У меня хватает собственных денег.

Губы графа дрогнули и сложились в узкую полоску, в его глазах вспыхнули зловещие огоньки.

– Да... и что только не предпринимают люди ради того, чтобы получить состояние!

Без сомнения, он просто пытается оскорбить ее! Эти слова хлестнули ее по лицу, словно пощечина. Дейрдре вся сжалась, почва ушла у нее из-под ног. Разумеется, она прекрасно знала, что думают о ней в обществе, но то обстоятельство, что молодой граф разделяет эту точку зрения, поразило ее в самое сердце.

– Прошу вас, уходите, – с достоинством сказала она.

Он продолжал сидеть, не сводя глаз с виконтессы.

Было видно, как у него нервно двигаются желваки. Наконец граф встал и резко направился к выходу. Перед дверью остановился и зло бросил через плечо:

– Мне казалось, что они ошибаются на ваш счет.

Затем он шагнул в коридор и с грохотом захлопнул за собой дверь. Дейрдре застыла на своем канапе, в ее больших бархатных глазах плескалось отчаяние.

На темном ночном небе повис серебряный диск луны, окрасивший тусклым светом ветхие стены старых домов, плотно облепивших улицу с двух сторон. Из распахнутой двери таверны в ночь несся громкий смех. Он смешивался с грохотом проезжающей мимо телеги и пьяными криками трех молодых парней.

Когда они, шатаясь и поддерживая друг друга, ступили на узкую аллею, бегущую от главной дороги куда-то внутрь квартала, Эмили Найт укрылась в тени деревьев и плотнее запахнула плаш. Ее сердце бешено колотилось.

«Господи, зачем я сделала это?» – в отчаянии подумала Эмили.

В тот вечер, когда она ушла из дома, ее захлестнули эмоции. Эмили пылала гневом к брату. Он пытался распоряжаться ее жизнью и не хотел понять, что она уже вполне взрослый человек, который может позаботиться о себе самостоятельно. В конце концов, ведь именно это она и делала последние восемь лет. И ей никто не нужен, чтобы указывать, как ей поступать. Но даже если кто-то и попытается давать ей советы, то уж точно это будет не гувернантка. Объяснить же это Тристану не представлялось возможным. Тот брат, которого она когда-то обожала, превратился в холодного, равнодушного незнакомца.

Только пройдя несколько кварталов и придя в себя от прохладного воздуха, охладившего ее пыл, Эмили вдруг поняла, что, в сущности, она не представляет, куда направиться дальше. К своим подругам? Или к тете? Ведь маркиза была ее единственной родственницей, жившей в Лондоне. Но к ней Эмили не захотела бы отправиться ни за что на свете!

Так куда же идти?

Похоже, выбора у нее не было. И, немного подумав, она решила свернуть на юг, к Темзе. Вероятно, там ей удастся как-нибудь проникнуть на грузовой корабль, плывущий в Оксфордшир. А оттуда рукой подать до Найтхевена. Когда Тристан найдет ее, то уже будет по-другому относиться к ней. Он поймет, насколько она самостоятельный и умеющий постоять за себя человек.

Пройдя еще немного, Эмили вдруг заметила, что улицы, по которым она шла, постепенно становятся все более убогими и мрачными, а верфи до сих пор так и не появились. Когда начали сгущаться сумерки, девушка уже сильно засомневалась в успехе своего предприятия, и ее охватил страх. Попадавшиеся по дороге люди, похоже, не горели особым желанием объяснить хорошо воспитанной молодой леди, в каком направлении ей идти. А несколько парней, которые были явно навеселе, стали смеяться над ней, отчего у Эмили мурашки забегали по спине.

Но последней каплей стало таинственное исчезновение дорожной сумки. Эмили на минуту поставила ее на тротуар около себя и огляделась вокруг. Когда она вновь обратила внимание на свой багаж, его уже не было. Девушка не могла поверить своим глазам! Все ее вещи бесследно пропали, и самое главное – вместе с ними исчез золотой медальон, принадлежавший раньше ее матери.

И тут Эмили поняла, в какое затруднительное положение попала. Она просто-напросто потерялась! И в этом, разумеется, был в первую очередь виноват Тристан.

«Если бы он и сейчас оставался там, где жил все эти восемь лет», – с горечью думала Эмили, вытирая слезы. Ведь ей так хорошо было до его возвращения. Отец никогда не докучал ей нравоучениями. Разумеется, он часто пребывал не в том состоянии, чтобы заниматься ее воспитанием, но ее устраивало такое положение дел. Предоставленная свобода радовала Эмили. По крайней мере, она убедила в этом себя самое.