Это мой первый светский выход с Иваном. Раньше я находила отговорки, в том году на его именины слегла с ангиной, а сейчас не смогла отказаться. Мне нравится у нас дома, где чувствуется любовь, где в глазах родных и друзей радость и нежность.

«Я не хочу быть здесь!»

Внизу живота стянуло тугой спиралью, что не могла шевельнуться, когда все стали подходить и поздравлять моего спутника. Потом пытались меня обнять, что я тяжело восприняла, отступив на шаг.

Иван понял, что со мной что-то не так, и, обняв, сказал, что его невеста стеснительная, а он очень ревнив, так что приветствия достаточно. Была благодарна ему. Мне хватало резких духов и фальшивых улыбок, а вопросы о том, когда у нас свадьба, я полностью игнорировала.

«Я не ханжа. Мне нравится общаться: постоянно выступала на публике с презентациями, исследовательскими работами и не боялась ничего. Но тут все по-другому, что меня выводило из себя. Я не хочу общаться с людьми, которые фальшивят, играют в свои грязные игры. От таких я жду только удара в спину».

Каторга длилась вечно, как мне казалось, ужин прошел более-менее, а потом все пошли на улицу, где была приготовлена поляна со столиками, на каждом стояли фужеры с шампанским, закусками и фруктами. Все постоянно подходили к нам, и я, посчитав, что можно ненадолго скрыться, прошептала, что мне нужно отойти.

Иван извинился перед солидным мужчиной, работающим адвокатом, его молодой женой, кидающей призывные взгляды имениннику, и повел меня в особняк, где на первом этаже находилась дамская комната. Попросила его не ждать и вошла внутрь, забыв закрыть дверь. Долго стояла у зеркала, пока в комнату не вошла невероятно красивая брюнетка с длинными волосами. Обтягивающее черное платье подчеркивало ее стройную фигуру. Красивая, даже шикарная, и явно нерасположена ко мне, если судить по придирчивому взгляду. Она улыбнулась и проговорила:

– Ты среди гостей, наверное, не запомнила меня, да и понятно, если не живешь в светском обществе, а прибыла из глубинки. Я Александра.

– Я из Новосибирска. И общество везде одинаковое, только люди разные, особенно те, кто высокого мнения о себе, – спокойно ответила, смотря в ее прищуренные карие глаза.

Она хмыкнула, а потом проговорила:

– Ладно. Поняла, что я стерва, а ты ангел, но хотела бы подружиться с тобой.

– Спасибо. Польщена. Извини, мне нужно идти, – ответила, не желая таких вот подруг, и пошла к двери, как вдруг услышала:

– Будь осторожна! Он не такой… Совсем другой…

Повернулась к ней и, замечая в ее глазах страх, прошептала:

– Кто ты?

– Я бывшая любовница, и, наверное, настоящая. Нас много, так что можешь не запоминать. Но не об этом я тебя предупреждаю.

– Тогда о чем?

– Неважно! Иди, – грубо буркнула она и отвернулась.

Непонимающе посмотрела на нее, и вышла. Всю дорогу пока шла, чувствовала взгляд, но, повернувшись, никого не увидела.

«Да что со мной? Мерещится?!»

Замечая, что Иван разговаривает уже с другим мужчиной, улыбнулась ему и, взяв фужер с апельсиновым соком, пошла в сад. Красивый, ухоженный, но я не могла любоваться, думала над словами девушки. Постоянно посматривала на часы, радуясь, что еще немного, и я смогу отправиться домой. Дошла до красивого фонтана и села на скамейку, оставив бокал на камне, проводя пальцами по выступам.

Случайно услышала шум, и повернула голову к подрезанным кустарникам, замечая маленького светловолосого мальчика за ними. По возрасту ему лет пять или шесть. Тихо поднялась и осторожно пошла к нему. Он заметил меня и насторожился, а я медленно двигалась к нему, улыбаясь, стараясь его не вспугнуть. Подойдя совсем близко, заметила, что он стоит в пижаме с голыми ногами, что у него длинные волосы, нос с горбинкой, и есть привычка прятать руки за спиной. Увидев, что он хочет скрыться, сказала:

– Привет. Давай знакомиться?

Он с испугом посмотрел на меня и сделал шаг назад. Закусила губу и попыталась успокоить:

– Не бойся. Я не обижу. Только хочу подружиться с тобой. Можно?

Паника в глазах ребенка не проходила, и поэтому я присела на корточки и предложила:

– Ты любишь загадки? Давай поиграем?

Малыш вновь посмотрел по сторонам, а потом махнул мне рукой, зазывая за собой, и побежал вперед. Ничего не понимая, бросилась за ним, стараясь это делать медленно, чтобы не догнать.

Мы обогнули сад, притом не по дорожке, а окольными путями, и пришли в закрытый, даже я бы сказала заброшенный участок старого сада. Много деревьев и кустарников, за которыми много лет не ухаживали. Чуть в стороне росло три огромных дуба, а рядом с ними стоял деревянный домик, около которого насыпан песок, где валялись игрушечная машинка без одного колеса, расколотое ведерко и лопатка. Оглянулась по сторонам и поняла, что мы на задней части резиденции, и отдельный дом, который находился здесь, был как дополнение к особняку. Очевидно, первоначально построенное здание, а теперь заброшенный домик.

Усевшись на песок, совсем забывая про бежевое платье, жалея, что я не в джинсах, улыбнулась мальчику и показала на ведерко, весело предложив:

– Давай с тобой построим пирамидки?

Он удивленно посмотрел на меня и потянулся к ведерку. Замерла, с ужасом наблюдая, что у малыша на руках по три пальца соединены вместе. Синдактилия. Заметив мое внимание к его кистям, он мгновенно прижал к лицу свои ладошки и весь сжался, ожидая чего-то ужасного. Как только выдохнула, потянулась к нему и обняла, убежденно выдыхая:

– Не бойся, маленький. Ничего страшного. У деток такое бывает. Часто. Потом тебе сделают операцию, и ты забудешь об этом. У тебя будут самые хорошие пальчики на свете. Честное слово!

Он перестал дрожать. Посмотрел на меня своими огромными светло-зелеными глазами, пытаясь осмыслить мои слова, и сглотнул. А меня как будто парализовало, чувствуя под своими руками на его голове шишки – огромные гематомы. Немного оттянула футболку и увидела на спине уже черные синяки.

«Что творят с ребенком? За что?! Как так можно?! Его избивают… за пальчики, но малыш не виноват! Как такое возможно в доме Котловых?»

Я вновь обняла его, пытаясь не показывать свой страх, и прошептала:

– Давай поиграем?

Мальчик кивнул, но ничего не сказал, и я принялась учить его делать башни и окошки в них, думая про себя, что можно сделать, чтобы помочь ребенку. Песок был влажный, что очень нам помогало. Спустя время, когда десять пирамид было построено, я спросила:

– У меня есть конфетки. Будешь?

Он нахмурился, а потом кивнул. Значит, не умеет говорить.

Достала все, что у меня лежало в сумочке: несколько ирисок и две сосульки, и протянула ему. Малыш схватил их, и сел ко мне боком, переживая, что я заберу. Открыл дрожащими руками одну, засовывая в рот, украдкой посматривая по сторонам, а остальные спрятал в ямке и засыпал песком, чего я совсем не ожидала, продолжая смотреть с открытым ртом. Когда малыш проглотил лакомство, вдруг принялся раскапывать яму и, вытащив две конфетки, одну положил в карман, вторую в рот, а оставшиеся закопал.