Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже не накажете сразу? – скалится Глеб.
Закатываю глаза. Вот же идиот, ну кто ж так на рожон лезет?
– Придурок, – толкаю его в бок и ржу.
– Позже я вас вызову и обсудим ваше поведение.
– Эй, а Яр-то каким боком? – возмущается Глеб, а я мысленно прошу его просто сейчас заткнуться.
– У меня есть язык, придурок, – шиплю на него в надежде, что он все же замолкнет.
– Ну раз вы такие дружные и желаете при всех обсудить меру наказания за драку, то я готов. Вы, несомненно, молодцы, что заступились за девочку, но превращать коридор школы в ринг – не самый лучший выход. Поможете вечером в спортзале. Маты потаскаете. Можете быть свободны.
– А мы что, уборщики, что ли?
Бешусь. Нефиг. Родители не для того меня сюда засунули, чтобы я таскал маты.
– Неделю, – твердо добавляет директор. – Ещё возражения?
– Да с х…
– Яр, заткнись, – шипит теперь уже Глеб и тащит меня на выход.
Выходим.
– Ты идиот или косишь красиво? – толкаю Глеба в грудь и завожусь с пол-оборота. – На фига ты спросил про наказание?
Выдержка уже в кабинете у дира трещала по швам, а сейчас вообще нет сдерживающих факторов.
– Кажется, легко отделались, что ты орешь-то? Хотя нет, если б ты вовремя заткнулся, то отделались бы одним вечером. Но тебе же, видимо, по кайфу дома торчать после залетов. Решил и дальше его бесить.
Друг тоже выходит из себя.
Кошусь на табличку директорского кабинета. У прошлого была привычка: чуть что – ссылать домой на арест. Типа.
Чего ждать от этого, пока неизвестно.
Внутри все выжигает от бессильной ярости. Была б моя воля, стер бы Маркелова с лица земли, особенно за то, что Снежинку тронул.
Но этот слизняк уже ускользнул.
Глава 6
Снежа
Остаемся в папином кабинете втроем, и мне не по себе. Мало мне проблем после появления в этой школе, так ещё сейчас приходится участвовать в таких разборках.
Этот день меня уже порядком вымотал, но и папа от меня просто так не отстанет, пока не выяснит все до последней секунды.
– Екатерина Павловна, как получилось так, что вы проигнорировали то, что ученики насильно впихнули в ваш кабинет мою…
Громко кашляю, и папа стреляет в меня взглядом.
– Ученицу. Нашу ученицу, – быстро исправляется, но вижу, как недовольно кривит губы.
– Дмитрий Валерьевич, я прошу прощения, я не разобралась до конца в ситуации и отвлеклась на разборки парней.
– Снежана, расскажите, пожалуйста, что произошло между вами и Вячеславом?
– Он меня толкнул, не исключено, что это случилось неспециально, и я просто не удержалась на костылях и упала. Получилось так, что упала прямо в кабинет, где сидели Екатерина Павловна и Ярослав.
– Екатерина Павловна оказала вам помощь?
– Нет, я попросила Снежану выйти, – девушке сложно дается признание, но уже то, что она не прячется за моей спиной, говорит о многом.
– А почему вы не узнали у ученицы, все ли с ней хорошо?
– Дмитрий Валерьевич, в коридоре поднялся шум, и я растерялась. Не знала, на что сначала нужно отреагировать, – защищается психолог.
– В первую очередь вы здесь, Екатерина Павловна, чтобы помогать ученикам, а не игнорировать их проблемы.
– Да, я понимаю и осознаю свою ошибку.
Чувствую себя лишней, но меня не выгоняют.
– Это не ошибка, это халатность, – отец одергивает галстук и снова одаривает меня вопросительным взглядом.
– С вами сейчас все хорошо? Как ваша нога?
– Все хорошо, спасибо. Ничего страшного не случилось, Ярослав мне помог.
– Хорошо. Екатерина Павловна, на первый раз выношу вам устное предупреждение и списываю все на вашу неопытность. Если подобное повторится, я забуду про рекомендации ректора вашего бывшего университета и уволю. Это понятно?
– Конечно, извините, Снежана, что не оказала вам помощь, когда вы в ней нуждались.
Открываю рот от удивления. Ожидала ли я извинений от психолога? Совершенно точно нет. И как на это реагировать, не имею представления.
– Можете идти, Екатерина Павловна. Поговорите, пожалуйста, с Маркеловым о произошедшем, а потом отправьте ко мне.
Психолог выходит из кабинета и оставляет нас с папой наедине.
Папа ерошит волосы и громко выдыхает.
– Видимо, я поспешил с тем, что притащил тебя сюда. Все отбились от рук с прошлым директором.
Подхожу к нему вплотную и задираю голову, чтобы посмотреть в родное лицо.
– Пап, ну тебя не просто так же назначили на эту должность. Значит, были в тебе уверены, и я уверена, что ты справишься и все сможешь, – стискиваю его руку, и сразу становится хорошо на душе.
Рядом с папой ничего не страшно.
– Руки холодные опять, – хватает мою вторую руку и погружает в свои теплые ладони.
Цокаю и показываю язык.
Папа фыркает. Качает головой.
– Меня назначили потому, что других смертников не нашлось. Все прекрасно знали, какая тут вакханалия происходит и как распоясались некоторые ученики школы. А у меня выбора не было.
Настроение тут же скатывается при упоминании об этом.
– Камень не в твой огород, если что, – меня ударяют по носу.
Морщусь.
– Снежик, – поднимают лицо и всматриваются серьезным взглядом, – расскажи, что произошло, хотя бы наедине. Как отцу.
– И ты обещаешь ничего не делать?
Молчит. По выражению лица отчетливо понимаю – не обещает.
– Снеж, мне нужно наказать справедливо, а не как попало.
– Пап, я справлюсь со своим классом. Тем более, как ты сам видишь, там не все отбитые на голову.
Фыркаю.
– Ну да, конечно, – недовольно бормочет отец.
– Там есть Лиза, и вот Глеб с Ярославом заступились, сам же видишь.
– Это-то и удивляет, – папа потирает подбородок.
– Почему?
Недоуменно моргаю.
– Не бери в голову. Так что произошло?
Складываю руки на груди и пронзаю отца вопросительным взглядом.
– Ты просишь, чтобы я была с тобой сейчас честна, а сам что-то утаиваешь.
Папа поворачивает голову к окну и делает глубокий вдох, от которого мне становится не по себе.
– Просто будь аккуратна с Ярославом Бородиным. Это все, что я могу тебе сказать.
Надуваю губы, но по складке между бровей прекрасно осознаю,
