Округ Ланкастер, Пенсильвания, 1947 или 1948 год

В 1950 году в Америке было шесть миллионов лошадей, примерно одна на двадцать пять человек. К 1960 году это число уменьшилось наполовину. За десять лет семейные фермы были механизированы, плуг, которым пахали небольшие поля, сменился трактором. Уменьшение поголовья лошадей, начавшееся в 1920-х годах, ускорилось после Второй мировой войны, но скорость снижалась с востока на запад – быстрее всего поголовье уменьшалось вдоль восточного побережья, за исключением некоторых анклавов, таких как территории амманитов, где лошадей использовали, исходя из религиозных и культурных предпочтений. Частично это происходило по естественным причинам – к 1950-м годам популяция лошадей старела, многие рабочие лошадки были уже непригодны для работы. Темпы разведения лошадей тоже падали, а вместе с ними переживала кризис и профессия ветеринара: закрывались факультеты ветеринарной медицины, и некоторые журналисты уже предсказывали исчезновение профессии как таковой. Фермы, которые раньше выращивали корм для лошадей, перешли на возделывание других культур, создавая избыток, который привел к падению цен на зерно в годы «великой депрессии» и после Второй мировой войны. В то время как спрос на лошадей падал, фермеры теряли доход от их разведения, что когда-то тоже служило хорошим источником заработка. Но, даже учитывая все эти факторы, к середине ХХ столетия в США был избыток лошадей – животных, за которыми было слишком дорого ухаживать.

В 1900 году общая стоимость всех лошадей и мулов в стране превосходила стоимость всех коров, коз, овец и свиней вместе взятых. Штаты, расположенные в долине Миссисипи и на востоке, импортировали лошадей из западных районов, так как не были способны самостоятельно обеспечить их разведение. После Гражданской войны в Сент-Луисе, Канзас-сити, Чикаго и Мемфисе возникли большие конные рынки. В разных регионах выращивали разные породы: на Среднем Западе и Северо-Западе это были в основном тягловые лошади, на Юго-Западе – скакуны и мулы, благодаря которым на Юге процветали хлопковые плантации. Торговцы лошадьми часто проводили аукционы, специализирующиеся на определенных породах. Некоторые продавали массивных тяжеловозов. Другие – фермерских лошадей, которые могли тащить легкий плуг или повозку. Иные торговали лошадьми, которые использовались для верховой езды или запрягались в прогулочные коляски.

К середине XX столетия продавцов стало куда больше, чем покупателей. Бен К. Грин в своих мемуарах «Торговля лошадьми» вспоминает о продавцах тракторов в конце 40-х годов, чьи задние дворы были забиты лошадьми и мулами, взятыми в обмен. «Большие, с широкими бедрами, крепкие, с изящными мордами, массивные першероны и другие тяжеловозы не пользовались спросом, – пишет Грин. – У каждого продавца тракторов стояло несколько таких в загоне на краю города, и их было очень сложно сбыть». Лошадей оказалось слишком много. Большие аукционы практически сошли на нет. Летние лагеря, ранчо для отдыха и академии верховой езды покупали коней летом и сбывали с рук, когда заканчивался сезон. Статья в «Хорс мэгезин» 1956 года повествует о судьбе этих лошадей: «Осенью многих из этих несчастных созданий с широкими бедрами и натертыми спинами увозят на бойни». Десятки тысяч лошадей, которые при надлежащем уходе были бы в прекрасной форме, заканчивали на бойнях свою жизнь. Хотя точное количество убитых в 1950-х годах лошадей неизвестно, является фактом, что в середине столетия их поголовье в Америке сократилось на три миллиона. В 1970-х годах популяция стабилизировалась на уровне семи миллионов, однако ее представляли в основном прогулочные лошади, многие из которых были выведены специально. Некоторое количество тягловых лошадей и тех, что впрягают в коляски, сохранилось для развлечения. Исчезли рабочие, фермерские лошадки, более легкие, без какой-либо родословной или породы. Некоторые умерли от старости на полях, и многие, без сомнения, пошли на собачий корм.

Лошадь на бойне нельзя опознать. У немногих есть клеймо, говорящее о том, что они начинали свою жизнь в качестве рабочей лошади на ранчо. У каждого чистокровного животного есть уникальный номер, вытатуированный на внутренней стороне губы. Но большинство были обычными лошадьми, несшими на своих телах отметины, оставленные тяжелой жизнью, – поцарапанные шкуры, слезящиеся глаза, потрескавшиеся и неподкованные копыта.

Вся история жизни Снежка была записана на его теле: по коренным зубам можно было определить, что ему почти девять лет, раны на коленях говорили о том, что с ним произошел какой-то несчастный случай. Залысины на широкой груди были знаком того, что приходилось тянуть ярмо. Навозные пятна, спутанный хвост, неухоженные ноги и морда говорили о пренебрежении к нему хозяев. Судя по отсутствию одной подковы, хозяин не хотел тратить на него деньги.

Но кроме всех этих отметин лошадь несла на себе отпечаток породы – широкая грудь и сильные ноги, возможно, достались Снежку от элегантных першеронов Франции. В его маленьких аккуратных ушах и гордом взгляде – иногда о таком говорят «орлиный» – была видна порода, происхождение которой можно отследить до берегов Англии, жеребца Годольфина Арабиана{ Годольфин Арабиан (ок. 1724 – 1753) – один из трех жеребцов, ставших родоначальниками современных чистокровных верховых лошадей.} и пустынь Марокко.

Предполагается, что Снежок родился в 1948 году – великом году для чистокровных верховых лошадей. Именно тогда Ситейшн к радости всей страны стал восьмым скакуном в истории США, получившим Тройную корону{ Тройная корона – выигрыш трех самых престижных скачек. В 1948 году Тройную корону получил жокей Эдди Аркаро, выступавший на жеребце по кличке Ситейшн.}.

В том же году после военной паузы снова состоялись летние Олимпийские игры. На их открытии на стадионе Уэмбли в Лондоне лорд Берли, знаменитый легкоатлет, сказал, что эти Олимпийские игры представляют собой «теплый очаг надежды на взаимопонимание в едва не сгоревшем мире». После 1948 года конный спорт перестал быть прерогативой военных, в то время американская команда была одной из лучших. Эрл Томпсон выиграл золотую медаль в личном зачете, а команда привезла домой серебряную медаль по выездке, преуспев в этом сложном виде спорта, иногда называемом «лошадиные танцы», который ранее был вотчиной европейцев.

После войны сотни немецких породистых жеребцов и кобыл были привезены в Америку в качестве трофеев. Европа и особенно Германия на протяжении большей части ХХ столетия преуспевали на ниве конного спорта, а их лошади были, возможно, лучшими в мире. Но Американский жокейский клуб отказался регистрировать немецких лошадей как чистокровных, хотя вся их родословная была задокументирована немцами. Они оправдывали свое решение тем, что не собираются «верить словам врага». Американская чистокровная верховая лошадь, благородная и прекрасная, стала поводом для национальной гордости.

В то время большинство чистокровных содержались на ухоженных конных заводах, расположенных в основном в штате Кентукки. Их цена была высока, лошадей специально выводили для скачек. Некоторые предприниматели занимались разведением верховых лошадей для охоты и конкура – обычно это были частные лица, владеющие одним или двумя жеребцами-производителями.