Но летчику уже махнули рукой: закругляйся с интервью, нашел у кого уточнять. Сейчас такую канитель разведете, что до вечера не выберетесь.

– Верю, – поднял медвежью лапу Бубнов.

Бубен не мог забыть, как незнакомец смотрел ему в глаза, держа палец на спусковом крючке автомата. Душа, отяжелевшая после спирта и сумбурных сновидений, вмиг сделалась легкой, как перо. За доли секунды опустилась на глубокое дно мрачного ущелья и снова воспарила вверх, к солнцу, как только оказалось, что в чужих серо-стальных глазах не записан смертный приговор.

Бубен чувствовал себя заново родившимся и не мог не испытывать благодарности к незнакомцу.

– Он в самом деле хочет помочь. Просто ткнул нас носом в собственное дерьмо. Мы считали, что ситуация под контролем, а на самом деле – ни хрена не под контролем.

– Согласен, – кивнул замкомполка, которого в команде называли Тарасом. – Не похоже, что он гнида. Мог он взять нас тепленькими? Мог. Честно сказать, он мне здорово испортил настроение. Я-то думал, хуже не бывает. Бывает. Как говорила моя бывшая жена: я в шоке. Неужели мы с вами так дешево стоим? Так дешево, что можно в одиночку, без оружия поиметь нас вдоль и поперек?

Вопрос повис в воздухе. Тем временем Бубен тяжело поднялся с места, повесил на грудь автомат. Высморкался в кострище и отправился в караул вслед за Ильясом.

– Если вспомнить древних римлян, я поднимаю палец вверх, – резюмировал Тарас. – Конечно, он нам рассказал только часть правды. Но это нормально. Вспомните каждый себя. Многие здесь жаждали исповедаться, даже зная, что их сочувственно выслушают?

– Врет от начала до конца, – дождался своей очереди бывший спецназовец в черном платке. – Я не говорю, что он конкретно чеченам продался.

Но у него двойное дно, без вариантов. Это профессионал. Меня еще никто не брал голыми руками – с корнем ручонки вырывало. А он, сука, подкараулил момент. Это профессионал, такие работают за большие дивиденды.

– За большие дивиденды? А кто, если не чечены, готовы за нас отстегнуть? – еще не успевший далеко отойти, Бубен выкатил от умственного напряжения невыспавшиеся глаза с красноватыми белками. – Может…

Все поняли, кого Бубен имеет в виду. Вдруг Кормильцев для их же блага нанял на пару дней крупного спеца, чтобы проверил отряд изгоев на прочность и дал несколько полезных советов? Но какого черта незнакомец молчит? Стоило ему сослаться на «спонсора», и большая часть вопросов тут же отпала бы.

Седьмым по счету высказывался Ди Каприо.

Этот человек всегда держался особняком, он был из породы тех, кто плохо вписывается в любой коллектив. Вчера он, правда, сел пить вместе с остальными, но пил молча, не принимая участия в разговоре. Он, единственный из всех, до сих пор никому не поведал свою историю.

Кличку ему придумал Ильяс, не лишенный чувства юмора. Это ему пришло в голову приклеить фамилию нежного красавчика, кумира малолеток к этому жутковатому уродливому лицу.

Именно Ди Каприо Кормильцев встретил первым, именно ему первому оказал помощь. Кормильцу тогда ничего не стоило отстегнуть тысячу баксов на несколько пластических операций.

У Ди Каприо здорово обгорели лицо и левая рука. Перед врачами не ставили задачу изменить его черты – они и так уже сплавились в огне и восстановлению в прежнем виде не подлежали. Хирурги просто попытались сделать из корявой перекошенной маски более или менее нормальное лицо.

Им удалось слепить нос и некое подобие губ, натянуть новую кожу на щеки и подбородок. Ди Каприо снова стал похож на человека, но человека с жутковатым, как у бракованного манекена, обличьем.

– Какая разница, правду он сказал или нет? – внятно послышалось из подобия рта, прорезанного скальпелем. – Новые люди нам не нужны. И без того перебор.

Вывод напрашивался сам собой. С одной стороны, люди не нужны, с другой – отпускать того, кто слишком много видел, чревато большими не приятностями. Ди Каприо явно голосовал большим пальцем вниз.

Нужно сразу уточнить, что мрачного молчуна, сидевшего сейчас на корточках рядом с Барсковым, никто бы не посмел назвать Ди Каприо в глаза. За такие шуточки «красавчик» мог запросто вышибить мозги.

Его побаивались все без исключения, даже Тарас и спецназовец Самойленко. В лицо обращались уважительно: Николаич. Но между собой, как бы компенсируя собственную почтительность, с усмешкой называли «звездным» именем.

– Теперь твое слово, – обратились к Барскову. – Семеро высказались, можно было сделать для себя выводы.

– Опера, – на лице Витька появилась глуповатая улыбка.

Он взял конфискованный CD-плейер и запустил диск, предварительно вставив в уши миниатюрные наушники.

– Опера, блин.

– Погоди ты со своими впечатлениями. Давай Семен, подводи черту.

– Ни хрена я так и не понял. Пусть кто-то один мне толком…

Закончить он так и не успел. У Витька отвисла челюсть, парень инстинктивно подался назад.

Один из часовых – а именно Бубен – высоко поднял вверх руку, подавая сигнал тревоги.

В отряде изгоев были установлены два варианта такого сигнала: в виде жеста и звуковой – едва слышный свист, похожий на птичий. Жоре Бубнову дольше всех пришлось тренировать этот свист. Даже Николаич нормально свистел из своей прорези. А у Бубна получалось то слишком громко, то чересчур по-человечьи. «Ты, Жора, видать, сам себе спросонья на ухо наступил», – говорили ему, намекая на медвежью косолапость.

Вот и теперь Бубен предпочел подать знак рукой. Его спина хорошо просматривалась – на выцветшей от солнца рубашке проступило большое темное пятно пота. Выбросил вверх два пальца, потом еще два… Круг людей, присевших на подстилку из мха и старых иголок, мгновенно распался. Все кинулись разбирать оружие.

Тот самый Кормильцев, которого в команде называли обычно Кормильцем или Спонсором, первым создал в Москве сеть интернет-кафе.

Для начала они с товарищем рванули в Штаты, где два года оттрубили в таких же кафе менеджерами низшего звена. Приглядывались, мотали на ус, соображали, что можно будет перенести в Москву один к одному, какие моменты придется менять.

Вернувшись, раскрутились очень быстро, если принять во внимание небольшой начальный капитал. Одно кафе, три, пять. Ниша пока еще была свободна, сопротивления они не чувствовали. Пришлось, понятное дело, отстегивать чиновникам из мэрии и «крыше», но эти расходы они с самого начала заложили в бюджет.

Конкуренция не заставила себя долго ждать.

Нефтеносный участок можно застолбить, а интернет-кафе похоже на скважину, которую твой соперник может пробурить чуть ли не в любой точке большого города. И прибыль обязательно потечет.

Вот и начался период войны. Конкуренты подсылали друг другу клиентов с вирусами на дискетах. Потом научились приему еще более простому.