Судя по тому, что кровь была только на балконе, его убили там, где она обнаружила тело. Значит, убийца и жертва вышли на балкон… Так не проще ли было бы столкнуть Велидара вниз? Не проще. Он высок, силен, и оказал бы сопротивление. А он позволил себя убить.

Получается, все выглядело по-другому. Велидар вышел на балкон один — посмотреть на звезды или просто подышать перед сном. Убийца подстерегал его на соседнем балконе, за решеткой. В темноте его могло быть не видно. И как только парень оказался в пределах досягаемости, ударил его в шею чем-то острым и толкнул… Тот упал, а преступник спокойно перелез на чужой балкон и оказался в квартире. Он не знал, что этим вечером молодой человек привел девушку.

Зачем он ходил по комнатам? Что-то искал? Деньги, ценности? К счастью, гостья вовремя спряталась, и убийца ее не заметил. Он сделал свое дело и ушел через дверь.

Она пыталась вспомнить, что изменилось в квартире после его ухода — много ли вещей было разбросано, где и как они лежали. Панический страх гнал ее прочь, хотелось одного: поскорее унести оттуда ноги.

Она долго бежала по пустынной ночной улице, пока не выдохлась и не рухнула на скамейку в каком-то дворе: унять бешеный стук сердца, прийти в себя, опомниться. Где она? Как здесь очутилась? Что с ней произошло? Ей повезло, и она избежала смерти? Или в ее жизнь вторглось нечто враждебное, жуткое и совершенно необъяснимое?

Внутренний голос не прибавлял спокойствия, настаивая на том, что встреча с Велидаром не случайна и теперь именно это обстоятельство будет определять ее судьбу.

Она сидела в неухоженном дворе, в окружении темных домов, как в горячке, не замечая ледяного ветра… Постепенно холод проникал под одежду, и ее начал сотрясать озноб. Зуб не попадал на зуб, руки окоченели. Куда было ей идти? Опять на вокзал? Пешком, через весь ночной город? Все ее деньги остались в кошельке, в сумочке, которую украл подлый мальчишка. Не то, что такси поймать — ее даже в метро не пустят. Она взглянула на часы — скоро пять утра, пока развиднеется, она превратится в ледышку, подхватит ангину или того хуже — воспаление легких. Этот город отторгал ее, а ведь на него — вся надежда! Она сделала непомерно высокую ставку, оказалась плохим игроком. Первый же решительный шаг окончился крахом. Хоть иди в подземный переход просить милостыню, как оборванцы, которые заученно гундосят: «Извините, что обращаемся к вам… Нас обокрали, нам не на что купить билеты и вернуться домой. Помогите, кто чем может!» Она видела таких в электричках, на вокзале и не верила им. Вот бог и окунул ее «мордой в грязь». Не гордись, мол, твоя беда рядом ходит. Самой придется петь ту же песню, а люди, проходя мимо, будут бросать в твою сторону оскорбительные реплики.

«Какой у меня выход? — затравлено думала она. — Идти в полицию? Там дозвонятся до ее родни, или дадут телеграмму с просьбой выслать денег».

С самого начала надо было не слушать Велидара, но она взглянула на него и обомлела, растаяла от его красоты, приятного голоса. Расплата оказалась скорой!

Она подышала на руки. Перчатки и шарф в чемодане, а до него еще надо добраться. Мама говорила: «Не модничай, одевайся теплее. В чужом городе ты никому не нужна, дочка. Зря ты это затеяла!»

Пальцы скрючились от холода, дыханием их не согреть. Она сунула руки в карманы — там что-то хрустнуло. Деньги! Откуда? Целых пять тысяч! Она бредит, тронулась умом от пережитого ужаса. Но тысячные купюры были вполне реальными — на вид и на ощупь…

Догадка обожгла ее. Велидар! Только он мог положить деньги в карман ее куртки. Выходит, он не собирался ее убивать? Конечно, не собирался! И в мыслях не держал. Она все придумала, неблагодарная, трусливая дуреха. Заподозрила его черт знает в чем и сама лишнего страху натерпелась.

Она вспомнила про паспорт и полезла во внутренний карман. Все в порядке. Фф-у-у-у… не хватало еще без документов остаться… А это что? Вместе с паспортом она вытащила сложенную вдвое записку. От кого?

Глаза торопливо побежали по строчкам, наливаясь слезами. Странные, непостижимые слова… чушь какая-то… И подпись: Велидар. Кто же еще мог написать эту записку и сунуть в карман, где лежал ее паспорт?

— Значит, между нами ничего не кончено, — прошептала она. — Ты продолжаешь говорить со мной… даже с того света. Разве мы уже где-нибудь встречались? Разве нескольких часов знакомства достаточно… для любви?

Она встала со скамейки и побрела, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее. Ветер стих, края неба посветлели, над крышами висел тусклый месяц в молочном ореоле. Редкие прохожие зябко кутались в шарфы и воротники, шагали, не глядя по сторонам, — сонные, недовольные. Парень в спортивном костюме и шапочке резво бежал по тротуару. Дворники шаркали метлами, убирая нападавшую за ночь листву.

Осень, серый асфальт, дома со слепыми окнами, бледные фонари, листва под ногами, прохожие — все это казалось ей призрачным миром, по которому скользили тени. И она была в их числе — такая же бесплотная тень, без чувств, без желаний. Куда она шла? Бог знает… Что-то заставляло ее двигаться — наверное, холод. Она спустилась в метро, дождалась поезда и поехала — ей было все равно куда. Вышла. Наверху рассветало — уже появились маршрутки, троллейбусы, серые в унылых сумерках легковушки. Москва просыпалась, просыпалось и сознание приезжей провинциалки.

Она купила телефонную карту. С трудом удалось вспомнить домашний номер одного человека — пришлось набирать наугад, методом «тыка», пару цифр поменять местами. В конце концов, ей ответил именно тот, кого она искала. Повезло.

В какой-то момент мелькнула мысль — Велидар подсказал. Разумеется, она ее отбросила. Наступал рассвет новой жизни…

Те первые сутки, которые она провела в Москве, оставили неизгладимый след в ее памяти, глубокую зарубку в сердце. Что бы она ни делала, о чем бы ни размышляла, мысли ее возвращались к встрече с Велидаром, к записке, к его нелепой и страшной смерти. Она провела те кошмарные часы в таком отчаянии, что была поражена, когда ее потянуло в Южное Бутово. Недоумевала, обвиняла себя в безумии, долго сопротивлялась… и все же поехала.

Просто удивительно, как она по прошествии нескольких месяцев сумела найти тот дом. Поднялась на пятый этаж, увидела коричневую дверь, — дыхание сбилось, по телу побежали мурашки. Рука потянулась к звонку… Она ее отдернула. Кто ей откроет? Та семейная пара, которая была в отпуске? Новые жильцы? Никто? За дверью стояла враждебная тишина…

Задребезжал лифт, из его недр на площадку выплыла дородная матрона лет шестидесяти, с крашеными волосами, в полупальто из искусственного каракуля, она окинула девушку недобрым взглядом.

— Ты кто будешь?

Зычный голос матроны эхом прокатился по всем этажам.

— Я… квартиру ищу…

— Туда не иди, — пухлый палец тетки показал в сторону коричневой двери. — Там человека убили. Жильца! С тех пор никто не идет. С убиенным еще молодая пара комнату снимала, так они сразу съехали.

— Уби-и-или? Ужас! — девушке пришлось изображать изумление и страх. Впрочем, она не очень-то и старалась: все вышло естественно. — А кто?