Он назвал её симпатичной.

Тоня никогда не задумывалась о своей внешности, и не смотрелась в зеркало. К чему зеркало пустому месту? Она с удивлением поняла, что даже не может представить свое лицо. Впервые в жизни у неё появилось желание себя разглядеть.

Увидев на тумбочке у Марины пудреницу, Тоня подошла и робко взяла её в руки. Она вернулась на свое место, села и зажала плоскую синюю коробочку между ладонями, не решаясь её открыть. Наконец, собравшись с духом, она открыла пудреницу и начала себя разглядывать. В зеркальце попадал то нос, то рот, то глаз, так что она не могла составить целой картины. Но Егор назвал её симпатичной. Значит, ему видней.

Дверь открылась, и в комнату вошли Людка, Мася и Колобок. Тоня поспешно захлопнула пудреницу и, спрятав ее в ладонях, зажала между коленями. Её обдало волной стыда, как будто её застали за чем-то непристойным. Девчонки, как всегда, не обратили на неё внимания. Тоня затихла и наблюдала, как соседки по комнате переодеваются в купальники. Побросав вещи в пляжные сумки, Людка и Колобок направились к двери. Мася замешкалась, обшаривая ящик тумбочки.

— Что ты там копаешься? Давай быстрей, — поторопила её Людка.

— Пудру куда-то задевала.

— На фиг тебе пудра на пляже? — усмехнулась Колобок.

— Не занудствуй. Мне нужно зеркальце, — отмахнулась Марина, и тут её взгляд упал на Ведьму.

Тоня не знала, как ей быть. Она поёрзала на кровати. Девчонки повернулись в ее сторону.

— А, и ты тут? — сказала Людка, только что обнаружив её присутствие.

— Смотри-ка, покраснела. Чем это ты тут занимаешься?

Сгорая от стыда, Тоня протянула Марине пудреницу.

— Так это ты взяла? — удивилась Мася и недовольно произнесла: — Вообще-то, когда берёшь чужие вещи, надо спрашивать.

Она на тумбочке лежала, — вконец смутившись, прошептала Тоня.

— И главное, я ищу, а она сидит и молчит, как рыба об лёд, — проворчала девочка.

— Интересно, для чего это тебе понадобилась пудра? — язвительно спросила Людка. — Для кого прихорашиваешься? Может, ты влюбилась?

Щёки Тони обдало новой волной румянца.

— Точно влюбилась. Девчонки, догадайтесь с трёх раз в кого.

— Ясное дело, — хихикнула Колобок.

— Точно! И я так думаю. В Нафталина! — насмешливо воскликнула Людка и ехидно продолжала: — Только ты учти — он женатый. Или для тебя жену подвинуть раз плюнуть? Ты же Ведьма!

Слово ударило Тоню, как брошенный камень. И в памяти тотчас всплыло, как на нее падали сотни таких слов-ударов из уст матери: «Ведьма! Выродок! Уродина! Кара небесная!»

Тоня закрыла уши ладонями и сжалась, точно опасаясь, что на неё посыплются настоящие удары.

Под натиском отдыхающих море как будто утрачивало своё величие и становилось лишь видом развлечения для копошащихся, орущих, брызгающихся, визжащих и пищащих людей. Если в те часы, когда берега его были пустынны, в биении прибоя ощущалось могущество и дыхание вечности, то сейчас был слышен только гвалт, а пестрая атрибутика летнего отдыха лезла в глаза, нивелируя безграничность морского простора. Взгляд подмечал яркие тенты и полотенца, цветастые мячи и надувные матрасы и, пресыщенный пестротой, не устремлялся за горизонт.

На пляже было людно и шумно.

Малыши купались по свистку, а для старших делалось исключение. Это был один из тех случаев, когда лучше разрешить, чем создавать проблемы. Людка и компания пользовались почти неограниченной свободой. Они всегда занимали одно и то же место под тентом.

Людка с нарочитой тщательностью втирала крем для загара, делая вид, что она полностью поглощена этим занятием. Растерев шею и руки, она громко спросила:

— Кто мне спинку натрёт?

— Я! — подскочил Витёк.

Людка умело подавила разочарование. Откровенно говоря, она рассчитывала, что вызовется сидящий подле Егор. Витёк её мало интересовал.

— Гуляй, — отмахнулась она. — Я имела в виду Масю или Колобка.

В последние дни Егор полностью завладел Людкиными мыслями. Она привыкла получать всё по первому требованию. Егор ей понравился сразу. Ещё в автобусе она решила закрутить с ним роман, и вот жизнь выкинула такой фокус. Людка могла бы с лёгкостью заполучить любого другого парня, но именно тот, кто ей нравился, держался подчёркнуто отстраненно.

Егор стал её наваждением. У неё было множество увлечений, но никогда прежде она не просыпалась и не засыпала с мыслями об одном человеке. Чем больше ускользал Егор, тем сильнее ее охватывала одержимость его получить.

Он, несомненно, из всех выделялся. Она отмечала в нём всё новые достоинства.

Галантность, с которой он пропускал девчонок вперёд, и то, что он читал на английском языке и собирался на будущий год поступать на факультет журналистики. В нём был особый лоск. Людка понимала, что подходит ему, как ни одна другая девчонка. Мало того, женское чутье подсказывало, что она ему нравится. Порой она ловила на себе его далеко не безразличный взгляд. Зачем же он мучил её? Почему избегал? Неужели он всерьёз влюбился в Ведьму?

И тут Людка увидела Тоню. Та как будто материализовалась в ответ на её мысли. Осторожно ступая между расстеленными полотенцами, девчонка приближалась к ним.

Людка зло сощурилась. Чего это вдруг Ведьму потянуло на водные процедуры? Прежде она сторонилась пляжа. А может, она притащилась из-за Егора?

По обыкновению тихо Тоня подошла к ним и присела на песок, укрыв ноги по щиколотку юбкой.

«Смотри-ка, какая тихая мышка. Можно подумать, её тощие ляжки кого-то интересуют», — подумала Людка, в памяти, словно ответ на немой вопрос, всплыла сцена в беседке.

«Неужели Егор не видит, что в этой вешалке ни кожи, ни рожи?»

— Эй, Ведьма, ты чего не раздеваешься?

Людка замечала, как та вздрагивает, когда её называют ведьмой, поэтому не упускала случая доставить себе это садистское удовольствие.

— У меня купальника нет, — ответила Тоня.

— Ну и что? Загорай в трусиках. Всё равно тебе показывать нечего, — усмехнулась Людка.

Тоня залил ась краской.

— Чего ты стесняешься? В Европе сейчас все купаются топлес, — продолжала Людка.

— Это как? — живо заинтересовался Витёк.

— А вот так, — озорно подмигнула Людка, расстегнула застёжку, и лифчик упал, обнажив красивую грудь.

— Вау, мне нравится этот обычай, — воскликнул Витёк.

Егор был почти уверен, что этот спектакль рассчитан на него. При виде полуобнажённой девчонки его обдало жаром. Он не хотел показывать, что ее уловка удалась, и поспешно перевернулся на живот.