Тоня уткнулась взглядом в песок.

Ей было совестно, как будто это она стояла голая на всеобщем обозрении.

— Атас, Палыч идёт, — шикнул на них пугливый Васька.

— О, сейчас Нафталин воспитывать будет, — сказала Людка, надевая лифчик.

— Это что за стриптиз? — стараясь придать своему голосу строгость, спросил Палыч.

— У меня застёжка слабая, всё время расстегивается, — кротко сказала Людка. — Hе поможете застегнуть?

— Людмила, в кого ты такая наглая? — спросил воспитатель.

— Не наглая, а эмансипированная, — парировала девчонка.

— Ишь какие ты слова знаешь.

— А я в школе хорошо учусь. Почти отличница. И вообще у меня кругозор широкий. Я «Декамерона» читала. А вы?

— С тобой невозможно говорить, покачал головой Палыч и удалился.

— Разговор о литературе не удался, — развела руками Людка.

— А ты, правда, читала «Декамерона»? — спросил Егор.

Интуиция подсказала Людке, что она его зацепила.

— А ты думаешь, если симпатичная девчонка, то у нее пол-извилины? — съехидничала она.

Витёк посмотрел на Людку и укоризненно произнёс:

— Прикатили к переправе, а паромщик в дупель пьян. Вы тут ещё урок литературы устройте.

— Отдыхай, Витёк. Это разговор для гуманитариев, — сказала Людка, многозначительно глянув на парня.

— Понял, не тупой. Ребята, айда купаться! — скомандовал Витёк, и вся компания повалила в воду.

Егор по-прежнему лежал на животе, уставившись на мельтешащих в море ребят. Людка опустилась на полотенце рядом с ним и насмешливо произнесла:

— Ну что, будем о книжках говорить?

— Зачем было раздеваться перед всеми? — спросил он.

— Тебя это напрягает? А я думала, тебе до лампочки.

— В принципе, это твоё дело, — он нарочито безразлично пожал плечами.

— Слушай, ты можешь честно ответить мне на один вопрос?

— Смотря на какой.

— Вот как? Значит, есть вопросы для правды и вопросы для лжи? — жёстко, с нотками обиды проговорила она.

— Ну, хорошо. Постараюсь ответить честно.

— Я тебе совсем не нравлюсь? — без обиняков спросила Людка.

Уставшая от страданий, домыслов, переживаний, она была не в настроении вести игру. Она была не из тех, кто пытается развязать гордиев узел. Встретив препятствие, она предпочитала рубануть сплеча.

Вопрос поставил Егора в тупик.

Людка ему не просто нравилась. Она даже снилась ему по ночам. Если бы не её неженская манера главенствовать и подминать всех под себя. Ей можно было либо безоговорочно подчиняться, либо уйти. Он предпочёл бы оставить всё как есть. И всё же рано или поздно ему пришлось бы ответить на этот вопрос.

— Нет, — коротко сказал он.

— Что нет? Не нравлюсь?

— Ты же сама знаешь, что это не так, — обтекаемо, ответил Егор.

— Значит, нравлюсь. А что же ты из себя корчишь английского лорда? Или ты тупой, слепой и глухой и не понимаешь, что ты мне нужен?

— Нет, не то. Просто… — замялся Егор, не зная, как ей объяснить свои чувства, да и стоит ли объяснять.

— Что просто? Смотри, каникулы не безразмерные, — предупредила его Людка.

— Любовь — это не только секс, — вырвалось у Егора то, что первое пришло на ум.

— Да что ты! А кто тебе говорил про секс? — язвительно заметила Людка. — Или ты считаешь, что я дешёвка?

Егор смутился.

— Извини, я не то имел в виду.

— А что же? Я не терплю ложь. Если я влюблена в человека, я так и говорю. Или ты предпочитаешь, чтобы я корчила из себя недотрогу и делала вид, что ты мне безразличен?

— Прости, прости, прости, — повторил Егор.

— Что ты за человек? Тебе предлагают правду, а ты ищешь фальшивку.

— Ты мне очень…

Признание повисло в воздухе, но так и не было облечено в слова. Оно предназначалось только для одной, а при разговоре присутствовал молчаливый свидетель.

Тоня сидела в той же позе, на том же самом месте. Про неё, как всегда, забыли. Люди ведут интимные разговоры, не обращая внимания на стоящие рядом предметы. Но в отличие от вещей у неё были уши, и она слышала все от начала до конца.

Людка проследила за взглядом Егора. При виде Тони в ней вскипела злость. Опять эта сволочь вставала у неё на пути! Мало того что она подслушивала. Могла бы из вежливости встать и уйти. Но она даже не смутилась, что ее застали за этим занятием.

Глядя на девчонку в упор, Людка сердито произнесла:

— Слышь, Ведьма, ты знаешь такое понятие: третий лишний? Что ты уши растопырила? Пришла на пляж, так купайся, а нет — так вали отсюда.

Тоня поднялась и побрела прочь с покорностью собаки, которой дали пинка. Её фигурка в несуразном платье казалась жалкой и инородной на яркой картине летнего отдыха. Егору стало её жалко и неловко за Людкину грубость.

— Зачем ты так? — сказал он и хотел остановить Тоню, но Людка, угадав его желание, резко произнесла:

— Может, побежишь за ней? Она же убогая, её надо пожалеть. А я железобетонная. Я могу всё стерпеть. Ну, давай, выбор за тобой. Только учти, ты выбираешь только один раз.

Егор понимал, что Людка не лжёт. Потеряв, её уже не вернуть, а она ему отчаянно нравилась. К тому же, как можно обидеть девчонку, которая только что призналась тебе в любви?

— Это же разные вещи, — сказал он. — Просто она очень одинокая.

— Вот на это она и рассчитывает. Одинокая, бедненькая. Пусть её жалеют.

— За что ты её так не любишь?

— Ты с ней в одной комнате не жил. Если бы ты знал, как она меня достала.

Внезапно Тоня перестала быть невидимкой. Теперь она то и дело попадала Егору на глаза. Каждое утро Тоня с сияющей улыбкой встречала его у дверей корпуса и провожала до столовой. Она буквально не давала ему прохода. Всюду, куда бы он ни посмотрел, он видел её дурацкую улыбку. Поначалу Егор улыбался в ответ и даже обменивался с ней ничего не значащими фразами, но, в конце концов, подобная назойливость стала его раздражать. Он перестал здороваться и нарочито не замечал Тоню, а она, как ни в чём не бывало, с покорностью собачонки следовала за ним по пятам.

Над ними уже подтрунивал весь лагерь, но она как будто не понимала, что делает из себя, а заодно и из него посмешище. Егор был не рад, что тогда в беседке с ней заговорил. Девчонка была явно не в себе. Интересно, на что эта дурочка надеялась? Может, она думала, таким образом, его в себя влюбить?