litbaza книги онлайнДетективыПроклятие Византии и монета императора Константина - Мария Очаковская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 50
Перейти на страницу:

Но ведь приходят и другие, у которых и опыта, и наглости поболе. Таких на пиф-паф не возьмешь. Они сперва свалят, чтобы прикинуться, будто ушли, а на другой день сызнова по-тихому припрутся.

То тут, то там замечаешь следы: свежее кострище, пустые бутылки, куча дерьма… С такими сложнее, но и на них укорот найти можно.

А вот третья категория следопытов, местная гопота, самая что ни на есть опасная. Их Андрей ненавидел люто, для них и сюрпризы свои готовил. Причем всякий раз что-то новенькое придумывал, не повторялся. Ведь если по чеснаку, то они-то, как никто, должны знать, куда можно соваться, а куда – ни-ни… Года три назад было дело, один чудик на него с лопатой попер, кряжистый такой, здоровый, Андрей его не раз на толкучке встречал и на пляже. А тогда в лесу вышел он из-за дерева, от злости аж трясется, глазами сверкает, а в глазах-то – страх. И еще жадность какая-то скотская, ненасытная…

Таких людей Андрей презирал, потому что сам приходил сюда вовсе не из корысти. Он просто любил этот лес, эти горы, эту землю…

– Все, что в ней есть, принадлежит нам по праву рождения! – говорил ему дед. – Наше с тобой дело ее от чужаков охранять.

Андрей любил деда. Правда, сейчас старик чуток сдал, а раньше мог цельными днями горы утюжить, километры по лесу чесать без всякой одышки. Это дед Андрея к лесу приучил. Еще пацаном с собой его брал, по ходу учил всему, что сам знал. Как в горах не замерзнуть, как по звездам дорогу найти, как брод на реке отыскать в паводок. Всю науку дед по жизни освоил на своем личном опыте, въедался в самую соль, а книжки не признавал, не доверял им.

– Вранье все, писанина их эта! Про что пишут, сами ни бельмеса не понимают. Книжники, едреныть… Им бы послушать, что люди про то говорят. Положим, в старину в местных речках золото водилось. И как, спрашивается, тогда люди золотой песок-то мыли? На бараньих шкурах и мыли. Вот тебе и золотое руно! А этим простофилям все невдомек. Нету у них уважения к земле. Им только денег давай, да побольше.

Что же касаемо чудика того, что с лопатой попер, то Андрей больше никогда про него не вспоминал. Чудик сам себя наказал, сам оступился. Был человек – и нет человека.

Его так и не нашли. Но слухи по району ходили долго. Бабы ведь как начнут языками чесать, не заткнешь, мол, от милиции толку чуть, кругом одни бандиты. Они всем заправляют, людей похищают, убивают, во всем, стало быть, и виноваты.

Андрею повезло, что жена ему под стать попалась, молчаливая и понятливая. Только раз спросила, он и ответил:

– Да мало ли сейчас людей пропадает, что в горах, что в городе, без разницы. Время такое.

5. Лозовое

ОТ МИКИТЫ К УЛИАНИЦЕ.

Пойди за мене. Яз тьбе хоцю, а ты мене. А на то послух (свидетель жениха)

Игнат Моисиев.

Из грамоты № 377, XIII в.

Откуда-то из закоулков памяти выплыло загорелое, смеющееся Ленкино лицо. Она сидела в ореоле брызг на камне у моря. А там на большом просторе пенились волны и рвались на берег… Помнит ли он Лозовое? Конечно, да. А что им с Еленой еще помнить?

Они поехали в Лозовое в сентябре 97-го года, через четыре месяца после свадьбы – раньше никак не получалось. Молодожены-аспиранты. Медовый месяц с отсрочкой. И денег, ясное дело, в обрез. Идею подбросил, кажется, Костя Тарасов или Шепчук… а Лобов сразу за нее ухватился. Ребята работали тогда в Краснодарском крае, в районе большого Сочи, на Красном кургане[5]. Сидели они там плотно с весны, освоились, обзавелись знакомствами, вот и договорились с жильем. Маленькую живописную хибарку на скале молодоженам сдали почти даром. Обстановка скромная: стол, стулья и железная кровать, которую они с Ленкой регулярно испытывали на прочность. Удобств, понятно, никаких, но зато садик с виноградом, рыболовные сети и старая лодка «Пират» на ржавой цепи. Потом на этом «Пирате» они едва не утонули по неопытности. Лодка-то с течью была… Впрочем, тогда они с Ленкой даже не испугались. В молодости все воспринимается просто, легко. Легко таскать по жаре трехлитровые банки с вином, легко мотаться к друзьям на раскоп, пять км туда, пять обратно, легко нырять со скалы вниз головой, доставать со дна ракушки, плавать наперегонки… Ленка всегда отлично плавала, лучше, чем он. Но теперь себе такое даже представить страшно, чтобы главный бухгалтер строительной компании ночью голышом купался…

Вода пенится, искрится. Все гибкое Ленкино тело покрыто маленькими светящимися пузырьками, она и сама светится, лучится, точно русалка.

– Смотри, Ленка! Лунная дорожка! – срывающимся голосом кричит ей Лобов, и в горле у него от счастья что-то щекочет, он прижимает ее к себе, не хочет отпускать…

«Митя и Лена – попугайчики-неразлучники» – прозвал их Костя Тарасов. Он частенько навещал их после работы, один или вместе с другими ребятами, с Леней Шепчуком, с Женькой Ярис.

Услышав звук мотора старой экспедиционной «Нивы», Лена с Митей спешно натягивали на себя одежду, о которой в любовной неге напрочь забывали. Костя привозил арбузы, сыр, свежую рыбу, вино, а для дам – шампанское. И они закатывали настоящие пиры. Тарасов любил шиковать. Хотя с деньгами у него, впрочем, как и у всех, тогда было туго.

В 90-е археология переживала не лучшие времена. Работали практически даром, на чистом энтузиазме. Некоторые из коллег навсегда ушли из профессии, другие же метались в поисках более хлебных направлений. Больше всех суетился Шепчук, который уже не раз менял «тематику». Начав, как и Лобов, с Новгородчины, он вдруг двинул в калмыцкие степи в погоне за каким-то валютным грантом. Когда же по институту разнесся слух о спонсорах из Краснодара, он тотчас прикатил к Тарасову под крыло. Даже шутка тогда родилась, что, мол, археологи, если судить по их доходам, подразделяются на две категории: сытые, благоденствующие «Дети капитана Гранта» и «Сыновья лейтенанта Шмидта», вечно стоящие с протянутой рукой у министерского порога.

Лобов с Тарасовым, относившиеся ко второй категории, не одобряли шепчуковских метаний. Тот же яростно с ними спорил, апеллировал к общественному мнению, то есть к Ленке.

– Это ты, Лобов, сейчас так говоришь! Но помяни мое слово, когда у вас с Еленой Прекрасной родится ребенок, ты мгновенно забудешь о своих драгоценных принципах. Они хороши для фанатиков, аскетов, холостяков. А у тебя, дружочек, теперь семья. Сохранять верность можно кому-то одному, либо семье, либо Господину Великому Новгороду!

Костя Шепчуку возражал, а Лобов смотрел на Ленку, которая от этих разговоров делалась тихой и скучной.

Потом все вместе поднимали бокалы и провозглашали тосты не за нынешний раскоп, понятное дело, потому как примета плохая, а за Рюриково городище, за Боспорское царство, за царя Митридата VI Евпатора, все глубже и глубже зарываясь в культурные слои…

Однажды, уже под конец их медового отпуска, к ним приехал Костя Тарасов. Он был без вина, сосредоточен и деловит.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 50
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?