М и р е к. Что? Ты нашел кого-нибудь из ЦК? Нашел? (Тормошит его). Ну, Юльча, кого же? Говори, не мучай!

Ф у ч и к. Кого, еще не знаю сам. Но очень скоро узнаю. Тропка есть.

М и р е к. И тогда?

Ф у ч и к. И тогда, когда соберем, объединим силы, ударим не так, петушиная твоя голова (растопыривает пальцы), а вот как! (Сжимает пальцы в кулак). На смерть!

М и р е к. Ох, скорей бы только. Завтра я еду.

Ф у ч и к. Вот это по мне. Это ответ мужчины.

Л и д а (из кухни). Пан Мирек, пожалуйте сюда, по вас тут топор соскучился.

М и р е к. Боже, куда я попал!

Ф у ч и к. Ну, ступай, ступай, наколи дров для кухни. Заодно и нервы успокоятся. Марш!

Мирек выходит.

Скучно? (Неодобрительно). Скучно…

Слышен звонок, голос Лиды и еще чей-то. Входит  З д е н е к. Он заметно взволнован.

А, Зденек! Здравствуй, дорогой! В такое время? Чем-то взволнован?

З д е н е к. С ночной смены. Здравствуй, Юльча. Знаешь, ты был прав. Завод в самом деле получил новый, важный и очень срочный заказ для немецкой армии.

Ф у ч и к. Да? Какой же?

З д е н е к (кладет перед Фучиком несколько пленок). Вот, смотри сам.

Ф у ч и к (смотрит на свет). Фотокопии чертежей? Это что? Моторы, если не ошибаюсь?

З д е н е к. Да, моторы, которых завод никогда еще не выпускал. Знаешь, какая мощность?! Не иначе — для дальних бомбардировщиков.

Ф у ч и к. Вполне возможно! А это? Что-то не пойму.

З д е н е к. Это? Специальные приборы против обледенения.

Ф у ч и к. Дальние бомбардировщики? Приборы против обледенения… (Ходит из угла в угол, думает, думает). Странно. С Норвегией они уже давно покончили. Странно… Как считаешь, для чего это им может понадобиться?

З д е н е к. Сам ломаю над этим голову!

Ф у ч и к. И не догадался?

З д е н е к. Пока нет.

Ф у ч и к. Огромные расстояния — раз. Морозы — два! Ну!

З д е н е к (взволнованно). Хочешь сказать, для нападения на Россию? Думал и об этом. Не верю. Не рискнут!

Ф у ч и к. Все может быть, Зденек, все. Пока существует Советский Союз, все победы фашизма ничего не стоят. Сегодня Гитлер теряет остатки разума, завтра он потеряет голову… А откуда у тебя эти пленки?

З д е н е к. Не Геринг же в подарок прислал! Взяли взаймы. Есть у нас такой конструктор на заводе — Ярослав Ришанек. Настоящий человек. В три дня сделал. А надо будет — и не на то пойдет. Человек! Горит!

Ф у ч и к. Это находка, Зденек. Не упускай своего Ришанека из виду. Он наверняка еще не раз нам понадобится. Зацепись за него покрепче.

З д е н е к (сцепив пальцы рук). Мы с ним вот так!

Ф у ч и к. Эх ты, простой механик! Куда дорожку нашел. А еще боялся браться!

З д е н е к (шутливо). Значит, растем?

Ф у ч и к. Растем!

В комнату вбегает необычайно возбужденная  Л и д а, за ней — М и р е к.

Л и д а. Включите радио!

Ф у ч и к. Что случилось, Лидочка?

Л и д а (задыхаясь). Забежала соседка, сказала… Они напали на Советский Союз! Включите радио!

Фучик включает приемник, слышна лающая немецкая речь, стоголосый, истерический «хайль», гром оркестров, Фучик смотрит на Зденека.

З д е н е к. Вот, оказывается, для чего нужны эти бомбардировщики! (Повернувшись к приемнику). Но на этих самолетах вы далеко не заберетесь, господа! Летающий лом, гробы с крыльями — вот что вы получите от Праги, господин Геринг. (Фучику). А завод наш сегодня же станет. Я знаю наших людей. Станет. Нужно идти, Юлиус. Что ты мне скажешь?

Ф у ч и к. Все, что нужно, ты уже сказал сам. Возвращайся на завод и действуй решительно. Там ждут тебя, твоего слова. Иди. Вечером ко мне. Честь труду!

З д е н е к. Честь труду. (Уходит).

Ф у ч и к (Лиде, Миреку). Они захотели войны… Что ж, они ее получат. И не только на фронте, но и в своем тылу! (Пишет на машинке). «Чехи и словаки, все честные люди, патриоты — сыновья и дочери нашего славного народа! Коммунистическая партия обращается к вам… Сегодня на рассвете Гитлер напал на Советский Союз…»

Л и д а (шепотом). Мне в типографию?

Ф у ч и к (кивает ей). «Напав на СССР, Гитлер сам спешит к своей могиле… И всем, что в наших силах, мы должны помочь русским братьям скорее забить кол в его могилу. Саботаж! Стачки! Диверсии на транспорте! Отказ изготовлять оружие! Вот наши средства борьбы. Помните, друзья, в этой битве решается и наша судьба, судьба и все будущее нашей родины…» (Лиде и Миреку, обняв их за плечи). Да, все наше будущее, друзья мои.

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Подпольная явка — квартира рабочей семьи Елинеков. На первый взгляд тут от всего веет мещанским уютом. Всюду вышитые дорожки, салфетки, дешевые статуэтки и безделушки. Непременная дюжина слоников «на счастье». На стенах большие портреты хозяев — Марии и Йозефа, сделанные в день венчания, и фотография родственников в костюмах начала столетия.

Мебель современная, «модерн», но дешевая. На серванте и на полочках чешская керамика.

Весенний вечер. За небольшим столом  М а р и я, Й о з е ф  и  М и р е к. Хозяйка наливает Миреку чай. Мирек задумчиво и тихо играет на гитаре и что-то напевает.

Й о з е ф (пододвигая свой стакан). Еще один стаканчик, Мариечка.

М а р и я. С твоим сердцем, папочка? Нет, нет.

Й о з е ф. Ну, еще только один стаканчик. Нельзя? Никак?

М а р и я. Нет, нет, нет.

Она отвернулась, и Йозеф налил себе чаю.

Что ты обещал доктору? Вы знаете, Мирек, какое у него давление? Доктор просто в ужасе.

Й о з е ф. Опять преувеличиваешь. Она всегда преувеличивает.

М и р е к. Ну, разрешите ему один стаканчик с вареньем. С вареньем вместо заварки.

М а р и я. Ну, разве что так. (Обернулась). Ах, старый плут!

М и р е к. Ну, если бы на эту идиллию мог бы взглянуть наместник фюрера господин Гейдрих! Ей-богу, даже этот пес не поверил бы, что тут собрались лютые враги фюрера!

М а р и я. Знаете, Мирек, я и до того, как они ворвались к нам, тоже работала для партии. Но смешно вспомнить, сколько времени я отдавала тогда этим комнатам, хозяйству, чистоте.

Й о з е ф. А теперь мы с тобой, Мариечка, не успокоимся, пока не наведем чистоту во всей Чехии? Так, старушка?

М а р и я. Так, Пепик. Если успеем.

М и р е к. Успеете, еще многое успеете. Если не ошибаюсь, это «папочка» помешал двум составам дойти до России? А «мамочка» переносит «Руде право» в корзинке с картофелем? И те же руки вышили эти салфетки.

Й о з е ф. О, моя Мария — большая мастерица. Только бы кое-кто не проведал о других ее рукоделиях.

За окном несколько выстрелов и выкрики: «Хальт! Хальт! Хенде хох!» Все подходят к окну.

М а р и я (у окна). Стрелять в человека только потому, что он сразу не остановился…

Й о з е ф. Скажи лучше: стрелять в человека только потому, что это чех! Доктор Горак был прав, когда предупреждал: нужно особо беречь нашу квартиру. Что ни говорите, одна уцелевшая явка на весь район.

М и р е к. Эта явка переживет еще самого фюрера!