– Русские, господин полковник.

– Русские? Что ты мелешь?! Откуда здесь русские?

– Так слышите? Моторы гудят. Много. А там, под Вероной, как сказывают, русский полк колёсный не дал нашим отойти.

– Ты слушаешь слишком много баек! – рявкнул Йозеф Шрёдер, излишне побледнев. Потому что действительно – из-за холма слышалось много работающих двигателей. Откуда здесь такая концентрация автомобилей? Или это самолёты? Но они звучат иначе, наверное. Во всяком случае, полковник не мог сказать однозначно.

Понимая, что ничем хорошим этот звук не грозит, он бросился к войскам и начал приводить бойцов в чувство, готовить к отражению контратаки. И тут из-за пологого холма показался первый источник шума…

Тяжёлый бронеавтомобиль, собранный на платформе грузовика «Витязь». 30 мм катаной из марганцевой стали брони в лобовой проекции, 15 мм – в остальных. Мощное вооружение и очень хорошая проходимость трёхосной платформы, усиленной широкими колёсами низкого давления с развитым протектором.

Вот ещё один выкатился, появившись на гребне пологого холма. Ещё. И ещё. А у Шрёдера, как назло, нет ни одного средства для борьбы с такими гостями. Ни лёгких пехотных пушек, ни крепостных ружей, ни даже подходящей полевой артиллерии, что можно было бы поставить для огня прямой наводкой. Только гранаты разве что – но противопехотные, лёгкие. Да и тех – мало. Очень большой расход был во время штурма итальянских позиций.

Максим выдвинул вперёд все бронеавтомобили «Витязь», а за ними «Новики» и колёсные бронетранспортёры. Так что спустя минуты три весь пологий склон соседнего холма, откуда показались русские, оказался усыпан разного рода колёсной боевой техникой. И выглядело это очень впечатляюще.

Ещё пару минут спустя за автомобилями появилась итальянская пехота, бегущая рваными колоннами в атаку. Сама бы она не решилась. Отброшенная и деморализованная. Но появление такой поддержки очень сильно помогло и приободрило их.

– Спокойно! Спокойно! – кричал Йозеф Шрёдер. – У них нечем стрелять! Это просто устрашение! Спокойно!

Бах! Ударил 75‐мм «окурок» одного из «Витязей», подняв крупный фонтан грунта недалеко от полковника. Он был слишком заметен, выбравшись на бруствер.

Та-та-та. Заговорил крупнокалиберный пулемёт второго «Витязя», чиркнув по тому же участку. Одна из пуль попала в полковника, фактически оторвав ему часть левого плеча и предплечье. Он рухнул в траншею, где и затих. А пехотный полк двуединой монархии, занявший эти позиции, бесхитростно начал задирать руки «в гору». Отступать по полю от бронеавтомобилей с пушками и пулемётами – плохая затея. Да и морально он был слишком истощён…

А лейб-гвардии механизированный полк продолжил своё наступление, сдав пленных итальянцам. Перестроившись в походный ордер и подтянув грузовики тылов, Меншиков двинулся по дорогам Австрии на северо-восток. К Вене. Ведь Вена лежала совершенно беззащитной. Все войска, народные ополчения и даже сводные отряды городской полиции были переброшены к итальянской границе, дабы её запереть. Дабы смягчить поражение страны и удержать её в целостности. Ведь каждый в Вене уже знал: Меншиков пообещал итальянцам многие их земли, многие их богатства. Вот и двинулись на защиту родных пенатов. Все силы, какие можно было снять с чешской границы, – также были переброшены к границам Италии и засели в горах. Как и несколько дивизий, что перешли с русского фронта на итальянский. Всё. Финиш. Больше сил у двуединой монархии не было. Даже за порядком на улицах её столицы следили сводные дружины из военных инвалидов, безруких там или ещё каких, усиленных охочими из подростков и женщин, вооружённых по остаточному принципу. Иной раз и просто дубинками.

Поэтому Максим смело ринулся на Вену, сметая никчемные заслоны. Остановить крупную группу колёсной бронетехники все эти группы из десятка-двух стрелков не могли. Нечем. Подвижных соединений нет и сформировать их по эрзац-образцу тоже не представляется возможным. Совсем недавно, под Флоренцией, оказалась разгромлена сводная механизированная бригада, куда отправили все бронеавтомобили и доступные для мобилизации грузовики из Двуединой монархии.

Вена отдалась практически без боя… Вена… Вена…

Максим был мрачен и недоволен собой. Он вошёл в город, видя, как люди разбегаются перед его полком. Ужас охватывал прохожих. Никто не стрелял. Никто не сопротивлялся. Но все бежали от него и его людей. Словно он Атилла какой-то. Даже Император сбежал. Успел. И, в отличие от Виктора-Эммануэля, сделал это очень грамотно. Преследовать его, выдвигаясь в Венгрию, Меншиков не видел никакого смысла. Переправа через Дунай могла оказаться трагедией. Да и Будапешт в сложившейся обстановке выглядел куда более защищённым городом, чем Вена…

Здание Австро-Венгерского банка стояло в совершенно разгромленном виде. Небольшая охрана разбежалась при приближении русских. Золотого запаса не было никакого. Он и так-то был небольшой, не позволяя рассчитывать на большую добычу. Но так и его вывезли. По коридорам этого здания только бумажки валялись, вяло шевелимые ветерком из открытых окон.

Шёнбрунн – основная летняя резиденция Габсбургов в Вене – также стоял в запустении. Разве что слуги оставались на своих местах. Им было явно страшно. Но они оставались, хоть и не все. А вот из имущества ничего интересного не оставалось. Никаких документов или ценных вещей. Во всяком случае, таких, какие можно было бы прихватить с собой. Разве что шёлковые занавески на портянки распускать, хотя это так себе увлечение.

Пустой рейд.

Рим не был им разграблен в силу обстоятельств. А в Вене оказалось попросту нечего грабить. Вот так вот, чтобы с наскока. Так-то да, конечно, вывозить из города было много чего. Но на это требовались месяцы – если не годы – вдумчивой работы.

Прокрутив всё это в голове, Максим снова нахмурился. Отхлебнул прекрасный кофе из чашки и выглянул в окно. На площадь перед Шёнбрунном, заполненную бронеавтомобилями, грузовиками и людьми. Его людьми.

– И что дальше? – тихо произнёс женский голос по-немецки из-за спины.

Максим медленно обернулся и увидел перед собой молодую женщину в дорогом платье. Тонкое, довольно приятное лицо. Большие чуть миндалевидные глаза. Вьющиеся русые волосы, уложенные в практичную, но непростую прическу. В своей хрупкой ладошке она сжимала Parabellum.

– Добрый день. Кофе? Эклер? – произнёс Меншиков, свободно пройдя несколько шагов вперёд и усевшись на свой стул. – Слышал, что в Вене больше уважают вафли, но я предпочитаю хорошие эклеры.

– Вы… Вы… – начала говорить эта женщина, явно потерявшись от реакции Максима.

– Вы, я полагаю, сидели в этом шкафу с одеждой, – кивнул он на конструкцию у неё за спиной. – Дорогое платье в наши дни уже не показывает ничего. Учитывая то, что в Вашей руке пистолет, Вы могли его отнять у какой-нибудь менее удачливой особы. Но на служанку Вы не похожи. Слишком ухожены. И нет следов тяжёлого труда на ладонях. Нежная кожа рук выдаёт вас с головой. Может быть, представитесь?