успехам. Керен все прекрасно понимала. Он ожидал, что она приползет назад. Так он и крикнул, когда она села в такси и водитель тронулся с места:

— Ты еще вернешься!

Великий Яннис Филипидис, считавшийся одним из самых желанных холостяков на Средиземноморье до того, как на сцену вышла Керен, мужчина, который ведет такую роскошную жизнь, что его следует заключить в золотую рамку, пережил страшное оскорбление. Его бросила жена, которой стоило быть благодарной за то, что ее подняли на недосягаемую высоту и приняли в семью Филипидис. Наверное, его самолюбие сильно пострадало. Керен давно подозревала, что именно пострадавшее самолюбие играет главную роль в его отношении к ней во время бракоразводного процесса.

— А твои родственники как? — спросил он так же вежливо, как она спрашивала о его семье, хотя с ними он встречался лишь однажды, на свадьбе.

Тогда в первый и единственный раз ее родители и сестра выехали за пределы Великобритании. Керен надеялась, что поездка разожжет в них страсть к путешествиям, но этого не произошло. Ее родным нравился привычный комфорт. В ее детстве Барриджи регулярно проводили ежегодный отпуск в том же домике в Дорсете год за годом, и занимались тем же, что и год, и два, и три года назад.

— У них все хорошо, — ответила она. Так оно и было. Ее родные счастливы и все так же влачат свои дни.

— Вот и отлично.

Она с трудом проглотила еще кусочек омлета, понимая, что атмосфера сгущается. Их как будто окутывало невидимое облако, насыщенное кипящим гневом и презрением. И болью. Горько было думать о любви, которая перешла в ненависть, и о мечтах, которые обратились в прах.

— Почему ты сменила фамилию? — вдруг спросил он сдавленным голосом, не похожим на беззаботную речь врастяжку, и Керен невольно посмотрела ему в глаза, не успев опомниться.

— Ты о чем?

— О твоем блоге.

Омлет застрял у нее в горле.

Блог Керен о путешествиях — можно сказать, благодаря ему они и познакомились. Уехав из дома, Керен не взяла с собой ничего, кроме рюкзака с одеждой, телефона, наличных, сэкономленных с двенадцати лет, и ноутбука — прощального подарка от испуганных родителей. Она создала блог в первом хостеле первой страны, куда прилетела — Таиланда, — и дважды в неделю начала публиковать новые материалы о своих приключениях, постила короткие видео и беззаботные обзоры тех мест, которые она посещала, и того, чем там занималась. К ее удивлению, вскоре у нее появились подписчики. Она получала столько откликов, что начала зарабатывать на своем блоге. Со временем посыпались приглашения от представителей крупных компаний со всего мира.

Яннису очень не нравилось, что она продолжила вести блог и после их свадьбы. Ему не нравилось, что иногда она не могла сопровождать его на приемы и прочие мероприятия, потому что у нее были другие дела.

— Керен, по закону мы с тобой все еще муж и жена.

— Это ненадолго, — прошептала она.

— Пока я не подпишу тот документ и судья не поставит на нем печать, ты по-прежнему Филипидис.

— Вообще-то я могу быть кем угодно, и, если я живу обычной жизнью, я могла бы по закону снова сменить фамилию на Барридж в тот же день, когда ушла от тебя. Я не вернула себе девичью фамилию только потому, что у меня нашлись занятия поважнее.

— Что не помешало тебе сменить фамилию в профессиональной сфере.

— А я думала, ты обрадуешься — вряд ли ты и твои родные счастливы, что великую фамилию Филипидис пятнает какая-то морская путешественница.

— Не вали все на меня. Будь честной в виде исключения и признай, что таким образом ты сама хотела меня запятнать.

Не в силах проглотить больше ни кусочка и не думая о том, что скажет Яннис, если она откажется от еды, Керен отодвинула тарелку и налила себе еще кофе. Оказывается, у нее дрожали руки. Внутри у нее тоже все дрожало.

Зубы она сжала так крепко, что слова вырывались с трудом:

— Когда мы поженились, я хотела сохранить свою фамилию, но ты буквально шантажировал меня и заставил выбросить четыре года, в течение которых я создавала себе имя и блог… Ты заставил меня взять твою фамилию. Поэтому… да, я вернула свою фамилию, но к тебе это не имеет никакого отношения. Я просто возвращала себе себя.

У Янниса перекосилось лицо. Будь он зверем, он бы, наверное, зарычал.

— Ты так говоришь, как будто я украл у тебя твою фамилию!

— Ты украл у меня все. С того мига, как надел мне на палец кольцо, ты начал меня менять.

— Ничего подобного я не делал.

— Нет, делал! Ты не одобрял… — Она осеклась, поправила волосы и машинально вскочила с места, уронив стул. — Ладно, забудь. Больше такого не повторится. Скажи, о чем хочешь поговорить, или я ухожу.

Яннис закрыл глаза и глубоко вздохнул. Потом посмотрел на нее. Лишь стальной проблеск в голубых глазах указывал на то, что он отнюдь не беззаботен:

— Я хочу, чтобы мы попробовали начать все сначала.

Глава 3

Керен непроизвольно раскрыла рот. Внутри ее боролись противоположные эмоции. Они вскипали, пенились, бурлили, поднимаясь все выше. Наконец, высвободилась ярость.

— Ты жестокий, мстительный подонок! Неужели ты пошел на такой шаг, только чтобы помучить меня и заставить участвовать в одной из твоих извращенных игр?

А ведь она клюнула на его наживку! Решила, что он усомнился в своей правоте, и согласилась позавтракать с ним. Надо было догадаться, что он просто хочет еще немного ее помучить. Она была как мышка в когтях у кота; кот сжимает и сжимает, но не наносит смертельного удара, который навсегда покончит со страданиями жертвы.

— Glyko mou, я ни во что не играю, — с серьезным видом ответил Яннис. — Я хочу, чтобы ты вернулась.

— Ах… да прекрати! Ты в самом деле считаешь меня такой дурой? Думаешь, что я клюну? И ты действительно настолько надменен, что думаешь, будто я хочу вернуться к тебе?

Не сводя с нее пристального взгляда, Яннис медленно встал на ноги:

— Во мне говорит не надменность, а надежда.

— Ах, брось! Я знаю, как работают твои жалкие мозги — ты воображаешь, будто все это время я в глубине души жалела о том, что ушла от тебя! По-твоему, достаточно тебе произнести волшебные слова, и я с благодарностью брошусь тебе в ноги, а когда я это сделаю, ты дашь мне пинка и наконец удовлетворишь свое жалкое самолюбие. Ты хочешь прекратить наш брак на своих