Он тут же цинично попытался прикинуть, сколько дорогих шлюх можно было бы снять за десять миллионов. Но брезгливо поморщился и бросил это занятие. Макс никогда не пользовался услугами проституток. Мысль о том, что будет иметь дело с женщиной, которую до него трахали сотни мужиков, вызывала отвращение.

В этом плане Ева даже привлекала. Она выглядела невинной овечкой, недотрогой. Вся такая чистенькая, идеальная. Настоящая принцесса, аристократка, которая выросла в роскоши и не знакома с реальной жизнью.

Что ж, теперь познакомится.

Макс представил ее под собой — истерзанную, замученную, с испариной на висках — и вдруг… задохнулся. Возбуждение накатило раскаленной волной. В штанах уже выгибалось чудовище, наливалось кровью, требовало дани.

«Уймись ты, — мысленно приказал себе мужчина. — Еще целый день работать».

Пауза все никак не заканчивалась. Ева смотрела на Шведова во все глаза и теряла остатки решимости.

— Я готова пойти на сделку… Но только если…

— Если что?

— Если речь идет… о… нормальном… сексе, — Ева с усилием выталкивала из себя каждое слово. — Без извращений.

Шведов опять глубоко задумался. Затем произнес:

— Милая барышня… Любой секс считается нормальным, если оба партнера согласны. Так ведь? А у нас с вами изначально сплошные страдашки. Я вам противен, вы себя заставляете. Вот это, пожалуй, и есть самое настоящее извращение — когда ба… женщина не хочет. Давайте лучше не будем все это затевать, а?

— Но мне нечем платить, как вы не понимаете?!

Шведов закатил глаза и беззвучно произнес фразу из восьми слов, одно из которых было вполне даже цензурным. Потом взял себя в руки и спросил:

— Вы с кем-то встречаетесь? У вас есть друг? Бойфренд? Партнер?

— Конечно, нет! Иначе бы я тут не сидела, — возмущенно воскликнула Ева. — Как вы это себе представляете!

— Вообще-то, очень странно, что вы здесь сидите, — скривил физиономию Шведов.

— Я уже вам сообщила, что больше мне вам предложить нечего.

Минуту они гипнотизировали друг друга. Шведов видел, что у Евы дрожат губы, а взгляд затравленный. Как ни странно, в сердце что-то шевельнулось, какая-то нотка жалости. Но Макс быстро привел себя в чувство, напомнив, что перед ним, скорее всего, опытная лгунья. Как и все эти богатенькие куклы.

— Ладно. Предлагаю вам три недели полного подчинения.

— Что?! — задохнулась Ева. — Целых три недели?! Полного… подчинения…

— Угу. А вы думали, мы с вами пару раз перепихнемся, вы макияжик подправите и понесетесь дальше по своим делам? Да уж конечно!

Ева окончательно сникла. Она смотрела на мучителя безумным взглядом, кусала губы.

— Будете приезжать ко мне по первому требованию. Проигнорируете звонок, откажетесь от встречи — договор сразу аннулируется. Или… Давайте-ка, даже лучше сделаем так: вы переедете ко мне, чтобы постоянно быть рядом. На всякий пожарный, — пошло ухмыльнулся Шведов.

— Это обязательно? — пролепетала Ева. — Переезжать?

— Да, думаю, так будет удобнее. И сразу должен сообщить, что предпочитаю жесткий секс, — мужчина пристально взглянул на несчастную должницу.

Бедная девушка превратилась в мраморное изваяние, перестала дышать.

— Насколько… жесткий? — едва шевеля губами в конце концов спросила она.

— Без травм, конечно… И без синяков. На видимых частях тела.

Минуту Ева смотрела в пространство остановившимся взглядом — переваривала услышанное. В кабинете разлилась тягостная пауза.

— Ну и? Согласны? — насмешливо поинтересовался Макс.

— Д-да, — наконец выдавила девушка. На нее было больно смотреть.

— Окей. Этот пункт мы проговорили. Что еще… Вы, конечно, имеете право в любой момент сказать «нет». Это ваша воля.

— Но в этом случае договор тоже аннулируется, — тихо произнесла Ева.

— Надо же! Да вы неплохо соображаете!

Мужчина поднялся с места, проследовал к двери и выглянул в приемную.

— Лера, меня нет, — сказал он секретарше.

Щелкнул замок. Ева завороженно следила за Шведовым.

— Встаньте, — приказал бизнесмен. Сам он опустился на широкий кожаный диван, развалился на нем, закинул руки на спинку.

— Зачем?

— Встаньте, я говорю! — вспылил Шведов. — Как же с вами трудно!

Ева медленно поднялась.

— Раздевайтесь.

— Что?

— Раздевайтесь.

— Что? — в глазах Евы застыл ужас.

— Да боже ж ты мой! А я еще думал, что на блондинок наговаривают, типа, они с первого раза человеческую речь не понимают. Но вы, Ева, бьете рекорды! Раздевайтесь. Должен же я видеть, на что подписываюсь? Вдруг вы бракованная какая.

— Бракованная?!

— С целлюлитом или шрамами… Да может у вас грудь обвисшая. Мне такого счастья не надо. Тогда уж лучше выберу миллионы, которых у вас якобы нет.

Ева уставилась в одну точку. Она шумно дышала, втягивая воздух через нос, и продолжала кусать губы. На щеках расцвел яркий румянец.

Ева поняла, что сама загнала себя в ловушку, когда спасала доброе имя отца. Шведов не верит, что она не способна выплатить долг, что у нее элементарно нет на это денег. Наверное, он навел справки и узнал, что бизнесмен Никитский оставил после себя огромное состояние.

— Ну? — скучным голосом спросил Макс. — Если что, я вас не держу. Идите по своим делам. У вас клиенты, встречи.

Ева еще минуту простояла молча, размышляя. Потом она упрямо наклонила голову, закусила губу и медленно, словно не веря, что она это делает, развязала ремень плаща и начала расстегивать пуговицы. Пальцы у нее дрожали.

Шведов с презрением наблюдал за манипуляциями Евы. «Как страстно она любит деньги, — думал он. — Готова из-за них так унижаться! Да у нее их куры не клюют. Отбашляла бы мне и даже не заметила. Но нет же!»

— Ну-с… Нельзя ли поживее? — поторопил Макс. — Что вы медлите? Снимайте все. Вы серьезно думаете, что я голой девки не видел?

— Я не девка! — огрызнулась несчастная Ева.

— Девка, которая ради денег готова на все, — отрезал Макс.

Жертва наградила его затравленным взглядом. Мужчина тут же почувствовал себя последним ублюдком. Вообще-то он над женщинами не издевался. Даже Светке за измену ничего не сделал, хотя обида жгла каленым железом. Так и подмывало прибить дуру. Нет, отпустил, даже пальцем не тронул. Родители у Шведова были совсем простые люди, но батя с детства приучал: девчонок не обижать.

Обижал ли он сейчас Еву?

«Она запросто может отказаться. Я не загонял ее в ловушку. У нее есть выбор», — успокоил себя Шведов. Но совесть подсказывала, что если бы ему сейчас было пятнадцать, и он принуждал бы к чему-то подобному ровесницу, батяня точно исполосовал бы его ремнем, живого места не оставил. И был бы прав…