Кстати, «противоестественные половые сношения» до сих пор считаются уголовным преступлением в штате Виргиния, том самом, что находится за рекой Потомак и где расположены утопающие в зелени роскошные предместья Вашингтона. Именно там попался бедный Марв Альберт: его загребли за то, что он позволил своему пристрастию к любовным искусам выйти из-под контроля. Это сочли перебором и отстранили его на какое-то время от комментирования матчей НБА… Но есть и еще один штат, где вы можете отправиться за «противоестественные половые сношения» в тюрьму, даже если наслаждаетесь ими в приватной обстановке собственной спальни, — это Джорджия.

Есть тема, которой, как мне казалось, я переболел уже много лет назад, — это невероятная тупость спортивных журналистов. Однако давайте вдарим по ней еще разок — просто забавы и веселья ради… Я описывал их и как «грубую и безмозглую субкультуру фашиствующих пьяниц», и как «банду порочных обезьян, мастурбирующих в вольере зоопарка», и как тех, «кто по природе своей более мерзок, чем личинки мух, паразитирующие на теле мертвого животного»…

Но они, видимо, хотят еще и еще, как сутенеры и риелторы, и в такие дни я просто теряю терпение… Сколько можно объяснять, что я профессиональный игрок, а не какой-то там недоумок или наемный громкоговоритель с мозгами одноклеточного животного, каким является типичный среднего достатка и возраста спортивный журналист, или точнее, штатный автор, пишущий о бейсболе.

Хорошо, а как же насчет грубости? Да, за эту команду я могу играть. Мне это не по душе, но, когда мои собственные редакторы в ESPN начинают просить меня выступить на тему огромных зарплат нынешних бейсбольных питчеров, вместо того чтобы беспокоиться о по-настоящему безумной игре, происходящей сейчас на нашей политической арене, я понимаю, что чувствовал Томас Джефферсон, говоря: «Стоит мне подумать о том, что Бог справедлив, и я начинаю опасаться за судьбу моей страны».

Что касается питчеров[15], то они бесполезны, как соски у кабана, и должны быть все немедленно усыплены. Единственный шанс на выживание для бейсбола — это упразднить позицию питчера. Следите за мыслью.

Но вылечиться от заразы Белого дома не так просто. Она похожа на помесь триппера и малярии — бесконечная лихорадка, неизлечимая и зачастую смертельная. Ее симптомы — слепота, озноб, потливость и мучительный бред, переходящий в агонию.

Давайте посмотрим правде в глаза: единственный действительно кровавый спорт в нашей стране — это большая политика. Вы можете преспокойно увлекаться тотализатором или игрой на фондовой бирже, но если возжелаете президентства и вступите в борьбу за Белый дом, то тут уж шутки в сторону. Вот где собираются настоящие игроки, которые ради победы не остановятся ни перед чем!

Ничто, включая суспензории и спортивные лифчики, не сравнится с политикой по жестокости, а также драматизму, дикости и силе вожделения… Президентство Соединенных Штатов — самая драгоценная и наиболее труднодостижимая победа в новейшей истории мира. Разница между выигрышем Суперкубка и победой в гонке за Белый дом — это разница между золотой рыбкой и подвалом, полным слитков золота.

Но сердце американской избирательной системы, кажется, вот-вот разорвется… Это похоже на игру за Суперкубок с 99 нерезультативными овертаймами или на вечер, когда солнце все никак не заходит. Даже Конгресс готовится к «окопной войне»: руководство «Великой старой партии»[16] бросает вызов Клинтону, который пытается протолкнуть законопроект о планировании статей бюджета до конца года. Блокировка законопроекта парализует целое государство и перекроет все денежные потоки со стороны федерального правительства. Это напоминает события, происходившие прямо перед началом Гражданской войны… Страшитесь! В этом году никакого Суперкубка может и не быть!

То, что этот грязный сброд одержал победу именно во Флориде, — вовсе не трагическая случайность. Я хорошо знаю этот штат. Флорида была очень добра ко мне во времена многих моих опасных и прекрасных приключений, которые я по-прежнему вспоминаю с дрожью восторга в теле… Я знаю Таллахасси и знаю Палм-Бич. Я безумствовал в Нейплсе и терпел кораблекрушения неподалеку от Майами и Ки-Уэст… Я наскакивал в полночь на песчаную отмель далеко в океане, я терял управление яхтой в шикарных флоридских гаванях, и береговая охрана приходила мне на помощь так часто, что они стали узнавать мой голос по коротковолновому радио. Я познал во Флориде великое счастье и до сих пор неравнодушен к ней.

Однако я знаю ее и как самый коррумпированный и вырождающийся штат во всей стране. Многие из представителей власти этого штата настолько открыто выставляются на продажу, что политика во Флориде больше напоминает аукцион, чем демократический процесс. Ее конгрессменов сажали за мошенничество в крупном размере, а ее сенаторы не моргнув глазом совершали преступления более отвратительные и гнусные, чем те, в которых когда-то обвиняли Ричарда Никсона… Во Флориде каждый год остаются нераскрытыми больше убийств и изнасилований, чем на Корсике и Сицилии вместе взятых. В этом штате нет подоходного налога и, по сути, нет закона. Его городами управляют похабные пьяницы, а его университеты — это змеиные ямы, где процветают жульничество, мошенничество и шулерство, а также случайный секс на людях. Библиотеки заполнены пивными алкашами, которые ищут, кто бы сделал им минет, и красивыми гордыми девушками, которые рады угодить им. В Майами оральный секс на улице посреди бела дня можно увидеть чаще, чем во всей остальной Америке.

Невоспитанные люди могут спросить меня, с чего я взял, будто что-то понимаю в политике. И я отвечу им — дело в том, что меня не обделили мозгами, и я умный… Но это неправда: истинная причина в том, что я неисправимый азартный игрок.

Игровая зависимость похожа на любые другие зависимости (от крэка, никотина, садо-мазо, вранья и т. д.). Есть два типа зависимых: потребитель и запойный. Запойные игроки обречены с самого начала, как и запойные любители садо-мазо, каким был, например, скандально известный маркиз де Сад… Маркиз был мультизависимым и зашел в своей страсти к порке слишком далеко.

Его уничтожил не сам порок, а неуемность. История показывает, что, если бы де Сад научился умеренности и сдержанности — если бы он мог откладывать свои жестокие порки на одну-две недели, а лучше даже на три, — полицейский департамент оставил бы его в покое. Но нет, маркиз ничего не хотел слушать, и его деяния стали известны как наиболее порочное извращение всех времен.

Эл Гор не будет столь удачлив. Если безумная невоздержанность де Сада до сих пор вызывает интерес, то до Эла Гора не будет дела никому, ни одному человеку. Его запомнят как неудачника, проигравшего роковые выборы 2000 года. Он был Неправ с Самого Начала, и вот он уже счастлив убраться из большой политики, а Буш теперь — несчастный победитель. Отныне его будут мочить как крысу в мусорном ведре, и ближайшие четыре года покажутся ему 14-ю.