Д. Пучков: Отлично. Так…

Б. Юлин: Но в Токио телеграмму об этом получили 25 января. 23 января японцы разорвали дипломатические отношения, а 24 января начали боевые действия – приступили к захвату русских пароходов, то есть, по сути, начали выполнять боевые операции. И на следующий день после этого поступило сообщение, что Россия согласна на японские предложения.

Д. Пучков: Хорошо получилось.

Б. Юлин: По-моему, гениально.

Своеобразная наглость и, скажем честно, полнейшее раздолбайство – откуда они взялись? Министры, которым постоянно докладывали о положении дел, просто не обращали внимания на эти доклады. Ясно, что когда встал вопрос о японских предложениях, правительство столкнулось с тем, что у России меньше сил на Дальнем Востоке, чем у японцев, и мы к войне еще не готовы. Поэтому приняли решение: согласиться и отложить. Но уже стало поздно для соглашений. Нужно было меньше…

Д. Пучков: Щелкать…

Б. Юлин: Клювом, да.

Но все-таки откуда такая наглость до этого? Ведь в принципе часть военных говорила о том, что японцы будут готовы воевать к 1902–1903 годам. Дело в том, что наш военный министр А. Н. Куропаткин ездил в Японию, писал записки о положении дел там, проводил анализ. И он довольно низко оценивал возможности японской армии в борьбе с Российской империей. Он более чем в полтора раза занизил ее потенциальную численность: у Куропаткина получалось, что японцы могут мобилизовать 360 тысяч человек, по-моему, а они смогли мобилизовать 600 тысяч.

Д. Пучков: Почти вдвое.

Б. Юлин: Ну да. Он много чего еще понаписал, но ключевые слова были такие: «В военных школах никакого религиозного образования и воспитания не дают, храмов при школах не имеется, будущие офицеры Всевышнему не молятся ни в горе, ни в радостях. То же явление наблюдается и в армии. Это большая слабость японской армии – без религии, без веры в Промысел выдержать тяжелые испытания войны, выдержать тяжкие лишения и потери смогут лишь отдельные лица, но массы не могут. В школах вместо религии преподается высшая мораль – любовь к Родине, императору, уважение к семье».

Вот ведь уроды японцы.

Д. Пучков: Какая-то идиотия.

Б. Юлин: Этот же военный министр потратил часть денег военного ведомства на постройку 51 храма.

Д. Пучков: Дело нужное.

Б. Юлин: Но при этом крепость Порт-Артур, которую нужно было срочно строить с учетом приближающейся войны, ее не достроили. И Куропаткин, кстати, приезжал с проверкой крепости Порт-Артур в 1903 году, так он наложил такую резолюцию, что крепость способна выдержать любую осаду.

Д. Пучков: Молодец.

Б. Юлин: При этом из шести фортов в Порт-Артуре к этому времени готов был один, из пяти укреплений не готово ни одного, а из положенных трехсот с лишним орудий на этом фронте имелось в наличии восемь.

Д. Пучков: Но это ж смерть бойцам, в общем-то.

Б. Юлин: Ну, потом, уже после начала войны, что-то достраивали. Японцы же не могли сразу нанести удар по Порт-Артуру: им нужно было высадиться, а до того – захватить господство на море. Но есть факт – военный министр врет царю (да и себе самому), объявляя готовой крепость, которая не готова, при этом именно она будет ключевым объектом для ведения боевых действий. Таково было отношение Куропаткина. Он считал, что японская армия слаба, ведь японцы мало молятся, храмов не посещают, лишь воспитываются в «любви к Родине, императору и уважению к семье».

Д. Пучков: Чего, конечно, недостаточно для хороших военных, да.

Б. Юлин: Как считал Куропаткин, да. Необходим молебен.

Д. Пучков: Молиться надо чаще, а не с саблями скакать.

Б. Юлин: Да, ровно это и сказано.

Д. Пучков: Познавательно. Я смотрю, ты как-то на гадостях не сосредотачиваешься. Или гадости пойдут дальше? Что было с вооружением, боеприпасами, командованием…

Б. Юлин: И про вооружение поговорим, и про боеприпасы, и про командование, и про боевые операции, и про снабжение. Это была только прелюдия.

И, кстати, что интересно: Куропаткин был уверен, что японская армия не может нанести нам поражение на суше. Допустим, придется некоторое время отступать, а потом сосредоточим необходимые силы и японцев разобьем. К сражениям на море, по мнению наших военных, японцы будут готовы хуже, чем мы. Считалось, что азиаты вообще не могут сражаться наравне с европейцами.

Такой шовинизм был вызван успехами как английского, так и немецкого, и французского, и даже русского оружия в войнах как раз таки с азиатами.

И да, чуть не забыл крайне важную вещь: у нас же был заключен союз с Китаем. Казалось, он сможет нам помочь. Так вот, в 1899 году в Китае вспыхнуло восстание ихэтуаней – так называемое Боксерское восстание. На самом деле оно было антиимпериалистическим, направленным против иностранных захватчиков – грабителей Китая. Ну и разумеется, в ходе него убивали иностранных граждан в Китае. Сначала китайское правительство вроде бы как поддержало восставших, потом открестилось от них, и против китайцев была организована вооруженная интервенция, в которой приняли участие Англия, Соединенные Штаты, Франция, Германия, Япония и Россия. Мы участвовали в подавлении восстания ихэтуаней и после этого не вывели свои войска из Китая. На КВЖД находилась пограничная стража – 24 тысячи человек, был построен русский город Харбин (в Китае). На юг шла еще одна ветка, там стояла арендованная военная крепость Порт-Артур, вдобавок к которой наши основали свой собственный коммерческий порт Дальний. Он, кстати, был построен совершенно бредово: рядом с военной базой устроили никем не защищенный, но хорошо оборудованный порт. Как раз чтобы японцы могли его захватить и, опираясь на него, вести осаду крепости.

Д. Пучков: Толково придумано.

Б. Юлин: Но это казалось выгодным. К началу войны в Маньчжурии стояло 98 тысяч наших солдат (кроме корпуса пограничной стражи). Местную администрацию после подавления восстания ихэтуаней наши, мягко говоря, послали куда подальше. В это время Маньчжурию в России уже вполне официально называли Желтороссией, там было введено наместничество во главе с Алексеевым. В связи с «безобразовской кликой» мы его уже упоминали: по распоряжению императора он давал Безобразову вооруженных людей.

Д. Пучков: То есть уверенность в своих силах была полная?

Б. Юлин: Это была уже полная колонизация и ограбление Маньчжурии. И поэтому, когда началась Русско-японская война, трехсоттысячная Северная армия, которая находилась в той же Маньчжурии, но за пределами русских владений, просто наблюдала за боевыми действиями.

Заключив союз с китайцами против японцев, мы отобрали у Китая северные территории, грабили Китай, совершенно игнорировали любые интересы китайцев – и в итоге во время войны оказались без союзника.